Жиро, Анри

Анри Оноре Жиро
фр. Henri Honoré Giraud
Анри Жиро на конференции в Касабланке, 19 января 1943 года
Дата рождения	18 января 1879(1879-01-18)
Место рождения	Париж
Дата смерти	13 марта 1949(1949-03-13) (70 лет)
Место смерти	Дижон
Звание	армейский генерал
Награды и премии
Связи	сын Анри-Кристиан Жиро

Анри Оноре Жиро (фр. Henri Honoré Giraud; 18 января 1879, Париж — 13 марта 1949, Дижон) — французский военачальник, армейский генерал, участник двух мировых войн.

Служба

В 1900 году окончил Сен-Сирское военное училище. Направлен в Северную Африку, где служил в 4-м полку зуавов.

Участник Первой мировой войны, сражался на Севере Франции, капитан зуавов. 30 августа 1914 года пленён немцами в битве при Сен-Кантене, но через два месяца смог сбежать из госпиталя в Ориньи-Сент-Бенуат (где находился на излечении от вызванного ранением плеврита) и, вместе с другим французским офицером, через Нидерланды вернуться во Францию.

Далее служит в Гааге под началом французского военного атташе полковника д’Эспере. Направлен с миссией в Англию, откуда возвращается на крейсере со своим другом из разведки капитаном Валльнером, а также с главой МИДа Делькассе и русским министром финансов Петром Барком.

Затем Жиро переходит в штаб 5-й армии, к достигшему генеральского чина д’Эспере; вернувшись на фронт, он в 1917 году участвует в битве при Шмен-де-Дам и захвате форта Мальмезон..

В 1918 году назначен в штаб генерала Франше д’Эспере в Константинополе.

В 1922—1926 годах служил в Северной Африке, участвовал в подавлении восстания в Марокко; командир 17-го Алжирского полка. В 1927—1930 годах — инструктор Высшей военной школы. С 16 марта 1932 года — Великий офицер ордена Почётного легиона. С 18 апреля 1934 года — командир района «Оран» в Северной Африке. С 11 апреля 1936 года — командующий войсками 6-го военного округа и военный губернатор Страсбурга. Обладал заносчивым и амбициозным характером и не пользовался любовью в армииК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан). С 3 июня 1939 года — член Высшего военного совета. С 1939 года — командующий Армией резерва. После начала 2-й мировой войны 2 сентября 1939 года был назначен командующим 7-й армией, в задачу которой входило оказание помощи Нидерландам. 10 мая 1940 года начал стремительное наступление, захватив несколько островов, контролировавших устье Шельды, однако прорыв немцами французской обороны вынудил его начать отступление (сумел сохранить руководство войсками и отвёл армию в полном порядке). После этого Жиро возглавил группировку, куда вошли уцелевшие части 9-й и 6-й армий. Отказался эвакуироваться из Франции и оказывал сопротивление превосходящему противнику до последней возможности. 19 мая 1940 года капитулировал в Васиньи.

Будучи одним из видных военных деятелей режима Виши, вёл тайные переговоры с союзниками, был сопредседателем Французского комитета национального освобождения (наряду с де Голлем). Был заключен в Саксонскую Бастилию, откуда бежал 17 апреля 1942 года. После побега из плена присоединился к Сражающейся Франции. Роль Жиро во 2-й мировой войне вызывает противоречивые оценки у современных историков.

Семья

10 октября 1908 года Анри Жиро женился на Селен Лаперотт (1889-1976), в этом браке у них родилось восемь детей.

Во время Второй мировой войны и после высадки в Северной Африке в семье генерала Жиро, оставшаяся во Франции, пребывала под наблюдением полиции Виши. После высадки на Корсике 18 членов его семьи, в том числе внуки грудного возраста были в октябре 1943 года арестованы гестапо и вывезены в Германию. Старшая дочь генерала, захваченная в Тунисе, также была вывезена в Германию вместе с детьми; она скончалась в Тюрингии из-за отсутствия врачебного ухода.

Генерал Жиро также является дедом современного французского историка и журналиста Анри-Кристиана Жиро.

Библиография

• Général Giraud, Mes évasions, Julliard, Paris, 1946.
• Général Giraud, Un seul but : la victoire, Alger 1942-1944, Julliard, Paris, 1949.

Ссылки

• Гордиенко А. Н. Командиры Второй мировой войны. — Т. 1. — Мн., 1997. — ISBN 985-437-268-5.

Ссылки

• [www.canalacademie.com/De-Gaulle-et-Giraud-l-affrontement.html?var_recherche=Giraud De Gaulle et Giraud sur Canal Académie]
• [www.hrono.ru/biograf/bio_zh/zhiro_ao.html Жиро (Giraud) Анри Оноре]

Отрывок, характеризующий Жиро, Анри

Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.