Бигоде

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Жоан Феррейра»)
Перейти к: навигация, поиск
Бигоде
Общая информация
Полное имя Жоан Феррейра
Родился
Белу-Оризонти, Бразилия
Гражданство
Рост 168 см
Вес 72 кг
Позиция защитник
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Молодёжные клубы
Индустриал
Комбате
Клубная карьера*
1940 7 сентября
1941—1942 Атлетико Минейро
1943—1949 Флуминенсе всего ниже
1950—1951 Фламенго 70 (0)
1952—1956 Флуминенсе 396 (1)
Национальная сборная**
1949—1950 Бразилия 11 (0)
Международные медали
Чемпионаты мира
Серебро Бразилия 1950
Чемпионаты Южной Америки
Золото Бразилия 1949

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Жоан Феррейра (порт. João Ferreira; 4 апреля 1922, Белу-Оризонти — 31 июля 2003, Сан-Матеус, Эспириту-Санту), более известен под именем Бигоде (порт. Bigode)[1] — бразильский футболист, защитник.





Карьера

Бигоде начал свою карьеру играя за любительские клубы «Индустриал» и «Комбате». В 1940 году он перешёл в клуб «7 сентября», выступавший в родном штате Минас-Жерайс, там он неплохо проявил себя, после чего его взяли в команду одного из лидеров бразильского футбола, клуб «Атлетико Минейро», с которым Бигоде дважды выигрывал чемпионат штата.

В 1943 году Бигоде перешёл в клуб «Флуминенсе» и выступал за этот клуб до 1949 года, выиграв один чемпионат Рио-де-Жанейро. Затем Бигоде выступал за клуб «Фламенго», где дебютировал 14 января 1950 года в матче с «Васко да Гама», а последнюю игру провёл 29 декабря 1951 года с клубом «Олария». Всего же за «Фламенго» Бигоде выступал в 70-ти матчах[2]. Завершил карьеру Бигоде во «Флуминенсе», за который провёл, в общей сложности, 396 матчей и забил 1 гол.

В сборной Бразилии Бигоде играл с 1949 по 1950 год. Он был участником чемпионата Южной Америки, где бразильцы победили, и чемпионата мира, на котором Бразилия «довольствовалась» серебряными медалями. После чемпионата мира Бигоде был объявлен, наряду с Моасиром Барбозой и Флавио Костой, одним из главных виновников поражения: второй гол, забитый уругвайцами был во многом виной Бигоде, оставшегося последним защитником перед воротами и легко обыгранного Хиххией. Также обвинял Бигоде, что тот ничего не ответил Обдулио Вареле, давшего Бигоде пощёчину в первом тайме, хотя сам бразилец говорил, что с Варелой они лишь разговаривали без применения силы[3]. Всего за сборную Бигоде провёл 11 матчей.

Умер Бигоде в возрасте 82-х лет, ночью в четверг из-за сепсиса и нарушения кровообращения, вызванных хронической пневмонией, которой экс-футболист страдал в старости[4]. Бигоде был похоронен на кладбище в Белу-Оризонти.

Достижения

Напишите отзыв о статье "Бигоде"

Примечания

  1. В переводе с португальского — «Усы»
  2. [www.flaestatistica.com/bigode.htm Профиль на flaestatistica.com]
  3. [www.interessepopular.com.br/equipedafinal.htm A EQUIPE DA FINAL]
  4. [noticias.uol.com.br/pelenet/selecao/ultimas/2003/07/31/ult1245u384.jhtm Morre Bigode]

Ссылки

  • [sambafoot.com/en/players/248_Bigode.html Профиль на сайте sambafoot.com(англ.)
  • [terceirotempo.ig.com.br/quefimlevou_interna.php?id=2354&sessao=f Статья на terceirotempo.ig.com.br]
  • [worldfootball.net/player_summary/bigode Профиль на сайте worldfootball.net(англ.)
  • [www.flumania.com.br/bigode.htm Профиль на flumania.com.br]


</div> </div> </div>

Отрывок, характеризующий Бигоде

После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.