Заблоки, Бенджамин
Поделись знанием:
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
| Benjamin Zablocki | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: |
доктор философии (PhD) по общественным отношениям |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: |
Колумбийский университет, Университет Джонса Хопкинса, Медицинский колледж и университет Ганеманна |
| Сайт: |
[www.rci.rutgers.edu/~zablocki .rutgers.edu/~zablocki] |
Бе́нджамин Забло́ки (англ. Benjamin Zablocki; род. 19 января 1941 года) — американский социолог религии.
Содержание
- 1 Биография
- 2 Область исследований
- 2.1 Гранты исследований
- 2.1.1 Гранты Рутгерского университета
- 2.1.2 Гранты Колумбийского университета
- 2.1.3 Гранты Национального института психического здоровья
- 2.1.4 Гранты Национального научного фонда
- 2.1.5 Гранты Национального института наркологии
- 2.1.6 Гранты Фонда Джона Темплтона
- 2.1.7 Гранты Фонда Рассела Сэйджа
- 2.1.8 Гранты Фонда Лилли
- 2.1.9 Гранты Фонда штата Нью-Джерси по долгосрочной аренде оборудования
- 2.2 Исследовательские стипендии
- 2.1 Гранты исследований
- 3 Членство в научных сообществах
- 4 Членство в редакционных коллегиях научных журналов
- 5 Экспертное участие в СМИ
- 6 Научные труды
- 7 Примечания
- 8 Ссылки
Биография
Родился 19 января 1941 года Нью-Йорке (Бруклин). Получил степень бакалавра по математике в Колумбийском университете в 1962 году и степень доктора философии в области общественных отношений (социология) в Университете Джонса Хопкинса в 1967 году.[1][2] Продолжил послевузовское образование в Медицинском колледже и университете Ганеманна (англ. The Hahnemann Medical College and University) в области психиатрии и психологии, который окончил в 1981 году.[1]
Преподавательская деятельность
В 1966 — 1972 годах был старшим преподавателем (англ. Assistant professor) кафедры социологии в Калифорнийском университете в Беркли[1]
В 1972 — 1973 годах был старшим научным сотрудником (англ. Senior Research Fellow) Лаборатории благоприятной окружающей среды и лектор отделеления гуманитарных и социальных наук в Калифорнийском технологическом институте. в это же время работал приглашённым лектором в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе[1]
В 1973 — 1977 годах ассоциированным профессором (доцентом) кафедры социологии в Колумбийском университете[1]
В 1973 — 1982 годах был старшим научным сотрудником Центра политических исследований (Нью-Йорк) (англ. Centre for Policy Research)[1]
В 1977 — 1982 годах — ассоциированный профессор кафедры социологии и заведующий социологической лабораторией Рутгерского университета[1]
В 1980 — 1981 годах — профессор-совместитель (англ. Visiting professor) отделения наук о психическом здоровье Медицинском колледже и университете Ганеманна (англ. The Hahnemann Medical College and University)[1]
С 1982 года по настоящее время профессор кафедры социологии Рутгерского университета.[1]
В 1982 — 1994 годах директор Центра социологических исследований англ. Social Science Research CenterРутгерского университета.[1]
В 1985 — 2000 годах Института здоровья, здравоохранительной политики и исследований старения (англ. Institute for Health, Health Care Policy and Aging Research)Рутгерского университета.[1]
В 1999 — 2002 годах директор вычислительного отдела Центра социологических исследований и подготовки (англ. Center for Social Science Research and Instruction)[1]
В 2004 — 2006 годах — руководитель аспирантуры (англ. Director of Graduate Studies) кафедры социологии Рутгерского университета[1]
С 2004 года приглашённый профессор (англ. Visiting professor) Пизанского университета[1]
С 2006 года по настоящее время возглавляет кафедру социологии Рутгерского университета[1]
Известные ученики
Под научным руководством Бенджамин Заблоки было подготовлено к защите 9 диссертантов и ещё 2 готовятся к защите.[1]
- Хеллен Зинн (англ. Helen Zinn )[3],
- Анджела Эйдала (англ. Angela Aidala)[4] — доктор философии, научный сотрудник в области медико-социальных наук в Колумбийской школе общественного здравоохранения имени Джозефа Меилмена при Колумбийском университете англ. Columbia Mailman School of Public Health[5],
- Реймонд Бредли (англ. Raymond Bradley)[6],
- Натан Чёрч (англ. Nathan Church)[7],
- Дебора Подус (англ. Deborah Podus)[8] — доктор философии, научный сотрудник по социологии Комплексных наркологических программа Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе[9] ,
- Дж. Анна Луни (англ. J. Anna Looney)[10] — доктор философии, исследователь в Медицинской школе имени Роберта Вуда Джонсона при Университете медицины и стоматологии Нью-Джерси(англ. Robert Wood Johnson Medical School/UMDNJ), член Международной ассоциации исследования культов[11]
- Мери Видер (англ. Meri Wieder)[12],
- Ричард Филлипс (англ. Richard Phillips)[13],
- Брайн Холл (англ. Brian Hall)[14]
Готовятся к защите Марти Блос (англ. Marti Blose)[15] и Элизабет Уильямсон (англ. Elizabeth Williamson)[16]
Область исследований
Работает в области социологии религии (в частности, новых религиозных движений и харизматическое движение) и социальной психологии Рутгерского университета[1][17][18][19]
В число его текущих исследований входят: лонгитюдное исследование развития идеализма от зарождения до средних веков, изучение превратностей ученичества с течением времени, а также изучение систематических закономерностей зарождении и первых лет существования нового религиозного движения. Его исследования щедро поддерживаются такими учреждениями, как Национальный институт психического здоровья,Национальный научный фонд, Национальный институт наркологии (англ. National Institute on Drug Abuse),Фонд Рассела Сэйджа (англ. Russell Sage Foundation) и Фонд Джона Темплтона (англ. John Templeton Foundation). Профессор Заблоки также является ведущим исследователем команды социологов «База данных городских сообществ» (англ. Urban Communes Data Set), занимающейся сбором и оценкой данных лонгитюдным методом по социологии религии и социологии групп[2]
Гранты исследований
Гранты Рутгерского университета
- «Изучение родословных многопоколенных семей» (англ. A Study of Intergenerational Family Networks) (1981 год)[1]
- «База данных исследований в социологии» (англ. Data Base Instruction in Sociology.) (1984 год)[1]
- «Пилотное исследование по лечению наркотической зависимости в коммунальных домохозяйствах» (англ. A Pilot Study of Drug Rehabilitation in Communal Households.)(1984 год)[1]
- «Интернет-сообщество: новый психолого-социальный феномен» (англ. The Online Community: An Emerging Psychosocial Phenomenon.) (1985 год)[1]
- «Основы вычисления для обобщённых учебных методов в общественных науках» (англ. Computing Foundations for a Common Methods Curriculum in the Social Sciences.)(1987 год)[1]
- «Утрата самобытности в новых религиозных движениях» (англ. Crises of Authenticity in New Religious Movements) (1996 год)[1]
- «Выживание религиозного объединения после смерти харизматического лидера» (англ. Religious Movement Survival After Death of Charismatic Leader.) (2005 — 2006 годы)[1]
Гранты Колумбийского университета
- «Разработка комплекта вычислительного оборудования для многомерного анализа социометрических данных сети» (англ. Developing a Computer Package for the Multiplex Analysis of Sociometric Network Data.) (1976 год)[1]
Гранты Национального института психического здоровья
- «Отчуждённость и самообеспечение в городском сообществе» (англ. Alienation and the Investment of Self in the Urban Commune. ) (1974 — 1976 годы)[1]
Гранты Национального научного фонда
- «Несокрушимые воздействия коллективного влияния» (англ. The Enduring Effects of Collective Influence.) (1982 — 1984 годы)[1]
- «Сети влияния и воздействия: 25 лет панельного исследования англ. Networks of Influence and Affect: A 25 Year Panel Study» (1999 — 2001 годы)[1]
Гранты Национального института наркологии
- «Потребители марихуаны в возрасте от молодых совершеннолетних (в возрасте от 18 лет до 21 года) до людей средних лет (от 35 до 55 лет):лонгитюдное исследование» (англ. Early to Mid-Adult Marijuana Use: A Longitudinal Study) (1985 — 1988 годы)
Гранты Фонда Джона Темплтона
- «Состав общественного и духовного капитала в религиозных и нерелигиозных группах» (англ. Structures of Social and Spiritual Capital in Religious and Nonreligious Groups.) (2006 — 2008 годы)[1]
Гранты Фонда Рассела Сэйджа
- «Сравнительное изучение систем по уходу за нетрудоспособными в шести крупных американских городах» (англ. A Comparative Study of Day Care Systems in Six Large American Cities) (1974 — 1976 годы)[1]
Гранты Фонда Лилли
- «Состав американской семьи: пилотное изучение для лонгитюдного исследования смены ценностей в американских семьях» (англ. The American Family Panel: A Pilot Study for Longitudinal Investigation of the Changing Values in the American Family)(1992 — 1993 годы)[1]
Гранты Фонда штата Нью-Джерси по долгосрочной аренде оборудования
- «Учебный класс для преподавания общественных наук» (англ. An Instructional Classroom for the Social Sciences.) (1994 год)[1]
Исследовательские стипендии
Бенджамин Заблоски получал исследовательские стипендии (англ. Fellowships) в 1963 — 1966 годах от Национального института психического здоровья во время подготовки докторской диссертации (англ. Pre-doctoral fellowship), а также Рутгерского университета (1996 — 1997 годы в от Центра исторических оценок (англ. Center for Historical Analysis) и в 1999 — 2000 годах от Центра критических оценок современной культуры (англ. Center for the Critical Analysis of Contemporary Culture)[1]
Членство в научных сообществах
С 1978 года по настоящее время является рецензентом по предоставлению грантов по общественным наукам Национального научного фонда[1]
В 1980 — 1984 годах был членом секции общественных наук и популяризации исследований Национального института психического здоровья[1]
В 1982 — 1983 годах был советником общественной секции Американской социологической ассоциации (англ. American Sociological Association)[1]
В 1987 году вошёл в состав комитета по присуждению научной книжной премии Уильяма Гуди (англ. William J. Goode Book Award )[1]
С 2003 года по настоящее время является членом правления Международной ассоциации исследования культов[1]
Членство в редакционных коллегиях научных журналов
С 1998 года по настоящее время член редакционной коллегии научного религиоведческого журнала Nova Religio (англ. Nova Religio)[1]
Экспертное участие в СМИ
Бенджамин Заблоки принимал участие в качестве эксперта по вопросам новых религиозных движений и деструктивных сект в газетах (New York Times, Philadelphia Inquirer, Los Angeles Times, San Francisco Chronicle) и журналах (Time, Newsweek, U.S. News & World Report,) в США, передачах радио (Miscellaneous local and network radio appearances (1971-present)) и телевидения США (Sonia Live in LA (CNN) (в 1989 году), 6:00 News (ch 69 NJ) (в 1997 году), сюжет Dan Rather Special on Cults в передаче 48 Hours (CBS) (1997) , Documentary on Cultic Violence and Criminal Behavior for The Discovery Channel (в 2006 году)), Великобритании (Late Night With Rod and Al on BBC (в 2003 году)) и Италии (Documentary on New Religious Movements for RAI (Italian National Television (в 2005 году))[1]
Научные труды
Монографии
- Religious Totalism [edited volume, Zablocki et al] Syracuse: Syracuse University Press (forthcoming). Note: This book has been held up by prolonged litigation threats.
- [www.rci.rutgers.edu/~zablocki/JC.html The Joyful Community: An Account of the Bruderhof: A Communal Movement Now in Its Third Generation]. Chicago: University of Chicago Press (1971, reissued 1980) ISBN 0-226-97749-8
- [www.rci.rutgers.edu/~zablocki/AC.html Alienation and Charisma: A Study of Contemporary American Communes.] New York: The Free Press. (1980) ISBN 0-02-935780-2
- Misunderstanding Cults: Searching for Objectivity in a Controversial Field , Toronto, University of Toronto Press, 2001. w/ Thomas Robbins (Eds.) ISBN 0-8020-8188-6 (статья в англоВики)
Статьи
- «Dictator’s Dilemma: A Simulation of the Hoarding and Sharing of Scarce Resources under Varying Collective Decision Rules.» Proceedings of the Institute For Advanced Studies (Seminar on Decision Making in Non-Voting Groups). Vienna, Austria. (1971)
- «Anarchy and Decision Making in the Contemporary Commune.» Proceedings of the Institute For Advanced Studies (Seminar on Decision Making in Non-Voting Groups). Vienna, Austria. (1971)
- «The Genesis of Normative Systems in Rural Hippie Communities.» in Robert Buckout (ed.) Toward Social Change. New York: Harper and Row. (1971)
- "The Social Structure of Drug Based Communes, " in Drug Abuse and Drug Subculture. Washington: U.S. Government Printing office. (1972)
- «Problems of Anarchism in Hippie Communes.» in Rosabeth Kanter (ed.) Communes: Creating and Managing the Collective Life. New York: Harper and Row. (1972)
- The Bureaucratization of Child care. New York: Bureau of Applied Social Research and The Russell Sage Foundation. (1976)
- "[www.rci.rutgers.edu/~zablocki/Articles/Zablocki-Differentiation%20of%20Life-Styles.pdf The Differentiation of Lifestyles], " Annual Review of Sociology, Vol. 2, p. 269, Palo Alto: Annual Reviews (with Rosabeth Kanter). (1976)
- "The Use of Crisis as a Mechanism of Social Control, " in George Zollschan and Walter Hirsch (eds.) Social Change: Conjectures, Explorations, and Diagnoses. Cambridge: Schenkman Publishing Co. (1976)
- "Communes, Encounter Groups, and the Search for Community, " in Kenneth Boch (ed.) In Search for Community. Denver, American Association for the Advancement of Science Symposia. (1978)
- "Other Choices: A Sociologist Explores Alternatives to the Contemporary American Family, " in Israel Zwerling (ed.) The American Family. Philadelphia: Smith, Kline & French. (1978)
- "Communal Living, « in Encyclopedia International. Danbury, CN: Grolier Publishing Co. (1980)
- „National and International Social Implications of Decision Criteria for Nonproliferation Requirements“ in Robert Sachs (ed.) National Energy Issues. Cambridge, MA: Ballinger (1981)
- „Hippies“ World Book Encyclopedia. Chicago: World Book (1988)
- „Oneida Community“ World Book Encyclopedia. Chicago: World Book (1988)
- „[www.rci.rutgers.edu/~zablocki/Articles/Zablocki%20&%20White-Longitudinal%20Investigation.pdf A Longitudinal Investigation of Drug Use and Work Patterns among Adults].“ Journal of Applied Behavioral Science. (with Helene Raskin White and Angela Aidala) (1988)
- „[www.rci.rutgers.edu/~zablocki/Articles/Zablocki-Communes%20of%20the%201970.pdf The Communes of the 1970s: Who Joined and Why?]“ Journal of Family Issues. (with Angela Aidala) (1991)
- „Marijuana Use, Introspectiveness, and Mental Health.“ Journal of Health and Social Behavior. (with Angela Aidala, Stephen Hansell, and Helene Raskin White) (1991)
- „[www.rci.rutgers.edu/~zablocki/Articles/Zablocki--Rational%20Models%20of%20Charasmatic%20Influence.pdf Rational Models of Charismatic Influence.]“ in Aage Sorensen and Seymour Spilerman (ed.) Social Theory and Social Policy: Essays in Honor of James S. Coleman. New York: Praeger. (1993)
- „A Bill of Rights for Intentional Communities“ Communities (1995)
- „Methodological Individualism and Collective Behavior.“ in Jon Clark (ed.) The Work of James S. Coleman. London: Falmer (1995)
- „Introduction“ to Miriam Arnold Holmes Cast Out in the World. San Francisco: Carrier Pigeon. (1997)
- [www.rci.rutgers.edu/~zablocki/Articles/Zablocki-Blacklisting%20of%20a%20Concept.pdf The Blacklisting of a Concept: The Strange History of the Brainwashing Conjecture in the Sociology of Religion]. Nova Religion, Oct. 1997
- „Reply to ‘Religious Devoutness Construed as Pathology’ by Bartholomew and O’Dea“ International Journal for the Psychology of Religion. (1998)
- „[www.rci.rutgers.edu/~zablocki/Articles/Zablocki-Listing%20&%20reply%20to%20Bromley.pdf Reply to Bromley]“ Nova Religio. (1998)
- „[www.rci.rutgers.edu/~zablocki/Articles/Zablocki-Exit%20Cost%20Analysis.pdf Exit Cost Analysis: A New Approach to the Scientific Study of Brainwashing].“ Nova Religio. (1998)
- „Hyper Compliance in Charismatic Groups“ in David Franks and Tom Smith (ed.) Social Perspectives on Emotion (vol 5). Greenwich, CN: JAI Press (1999)
- „What the Study of Communities Can Tell Us About the Feasibility of Community“ in Ed Lehman (ed.) Communitarian Thought. Baltimore: Rowen and Littlefield (1999).
- „Distinguishing Abusive From Benign Religions“ Cult Info (1999).
- „[www.rci.rutgers.edu/~zablocki/Articles/Zablocki-Vulnerability%20and%20Objectivity.pdf Vulnerability and Objectivity in the Participant Observation of the Sacred]“ Religion and Social Order 9:225-245 (2001)
- „Finding a Middle Ground in a Polarized Scholarly Arena“ in Benjamin Zablocki and Thomas Robbins (ed.) in Misunderstanding Cults: Searching for Objectivity in a Controversial Field. Toronto: University of Toronto Press (2001).
- „[www.rci.rutgers.edu/~zablocki/Articles/Zablocki--Scientific%20Theory%20of%20Brainwashing.pdfToward a Demystified and Disinterested Scientific Theory of Brainwashing] (недоступная ссылка)“ in Benjamin Zablocki and Thomas Robbins (ed.) in Misunderstanding Cults: Searching for Objectivity in a Controversial Field. Toronto: University of Toronto Press (2001).
- „The Urban Communes Data Set: A Gold Mine for Secondary Research“ Connections 24:54-59 (with John Levi Martin and King-To Yeung) (2002)
- „Foreword to From Slogans to Mantras“ in Stephen Kent, From Slogans to Mantras: Social Protest and Religious Conversion in the Late Vietnam Era. Syracuse: Syracuse University Press (2002)
- [www.rci.rutgers.edu/~zablocki/Anthony.htm Methodological Fallacies in Anthony’s Critique of Exit Cost Analysis], ca. 2002,
- The Urban Communes Data Set: A Gold Mine for Secondary Research Connections 24:54-59 (with John Levi Martin and King-To Yeung), 2002
- The Reliability and Validity of Apostate Accounts in the Study of New Religious Movements. Apologetics Index, 2003
- „Research on New Religious Movements in the Post 9/11 World“ in Philip Lucas and Thomas Robbins (ed.) The Future of New Religions in the 21st Century. New York: Routledge (with J. Anna Looney) (2003)
- [www.rci.rutgers.edu/~zablocki/Articles/Zablocki--The%20Birth%20and%20Death%20of%20Religious%20Movements.pdf The Birth and Death of New Religious Movements] ca. 2005
- „Methodological Fallacies in Anthony’s Critique of the Brainwashing Conjecture“ Journal of Cultic Studies 28 (2005)
- „A Relational Perspective on the Charismatic Legitimation of Violence“ Criminologie (forthcoming)
- „Accounting for Cultic Memories“ in Benjamin Zablocki et al (ed.) Religious Totalism. Syracuse: Syracuse University Press (forthcoming)
Отчёты об исследованиях
- „The Cerritos Report: A Study of the Unanticipated Ecological and Demographic Effects of Rapid Suburbanization in Southern California.“ Environmental Quality Laboratory, California Institute of Technology (with others) 1973
- „Solar Water Heating: A Model of the Assisted Diffusion of an Innovation.“ Environmental Quality Laboratory, California Institute of Technology (with others) 1973
- „Estimating the Parameters in a Two-Stage Sampling Model with a Scarce and Uncountable Population.“ Urban Communes Project, Bureau of Applied Social Research, Columbia University 1974
- „A Computer Program for Multi-Level Survey Analysis With Panel Data“ Ad-Hoc Network Seminar, Columbia University (with others) 1975
- „Alienation and Investment of Self in the Urban Commune.“ Project Report, NATIONAL INSTITUTE OF MENTAL HEALTH, Washington, DC 1976
- „Fracture Points in the Decay of Communal Households.“ Urban Communes Project, Bureau of Applied Social Research, Columbia University 1976
- „The Looking Glass Self: A Testable Model.“ Urban Communes Project, Bureau of Applied Social Research, Columbia University 1977
- „Some Theoretical Convergences Between Sociology and Family Systems Theory.“ Hahnemann University Seminar on Recent Advances in the Social Sciences 1981
- „Computer Applications in Social and Behavioral Science Instruction.“ Social Science Research Center Position Paper (with D.R. Smith) 1984
- „Early to Mid-Adult Marijuana Use: First Year Report.“ Project Report, NATIONAL INSTITUTE ON DRUG ABUSE, Washington, DC (with Angela Aidala and Helene Raskin White) 1986.
- „The Timing of Events in Marijuana Use Careers.“ Urban Communes Project, Rutgers University (with Debbi Schaubman) 1987
- „Rates of Substance Use by Sex and Religious Background.“ Urban Communes Project, Rutgers University (with Angela Aidala and Helene Raskin White) 1987
- „Early to Mid-Adult Marijuana Use: Second Year Report.“ Project Report, NATIONAL INSTITUTE ON DRUG ABUSE, Washington, DC (with Angela Aidala and Helene Raskin White) 1987
- „Reported Motivations for Using and Abandoning the Use of Marijuana.“ Urban Communes Project, Rutgers University (with Angela Aidala and Helene Raskin White) 1988
Презентации и выступления
- „Some Models of Commune Integration and Disintegration“ American Sociological Association (1972)
- „Communal Childrearing in Comparative Perspective“ American Psychological Association 1972 [Revised version presented at Annual Symposium of the University of Minnesota Center for the Study of the Family, 1973]
- „Communes, Planning, and the Future of Community in America“ American Sociological Association (1973)
- „The Bruderhof: How it has Changed Since the 1960s“ Cornell University (1974)
- „Models of Utopia in Contemporary American Society“ Swarthmore College (1974)
- „Alienation and Charisma in a Context of Decision Making“ Public Choice Society (1975)
- „Commitment and Social Control in Communitarian Societies“ Columbia University Seminar on Individual and Society (1976)
- „Use of Network Analysis to Predict the Solidarity of Communal Groups“ University of Chicago Seminar on Network Analysis (1976)
- „Alternate Lifestyles“ American Orthopsychiatric Society, (1977)
- „Growing Up in Intentional Communities“ Harvard University School of Education (1977)
- „New Communities: An Examination of Assumptions“ American Sociological Association (1978)
- „The Community and the Individual“ Conference on Shaker Life, William Benton Museum of Art, University of Connecticut. (1978)
- „Energy and Behavior“ session chair at conference on „The Social Dimensions of Energy Options“ Ramapo College (1979)
- „Follow the Leader: Motives and Settings of Apocalyptic Cultures“ California School of Professional Psychology (1979)
- „Cult Membership as a Rejection of Jewish Community“ American Sociological Association (1981)
- „Sudden Loss of Charisma“ American Sociological Association (1982)
- „Using Computers with Large Online Data Sets to Teach Sociology“ American Sociological Association (1984)
- „Alienation in Communes“ International Conference on Kibbutz and Communes, Tel Aviv University, Tel Aviv, Israel (1985)
- „Models of Education in the Kibbutz and American Communes“ Hebrew University School of Education Symposium on Kibbutz Education (1985)
- „Alternatives to Conventional Adulthood: Ideals and Practices in a Spiritual Community.“ Eastern Sociological Society annual meetings, Philadelphia, PA, (1988)
- „The Drug Consumption Patterns of Baby Boomers: Age, Birth Cohort, Period and Subculture Effects.“ Society for the Study of Social Problems annual meetings, Atlanta, GA, (1988) (with Angela Aidala and Helene Raskin White)
- „Subtle Effects of Cult Membership.“ Society for the Study of Social Influence annual meetings, Los Angeles, (1988)
- „Drug Use and Work Patterns Among Adults“ Society for the Study of Social Problems annual meetings, Atlanta, GA, (1988) (with Angela Aidala and Helene Raskin White)
- „The Scientific Investigation of the Brainwashing Conjecture.“ American Association for the Advancement of Science annual meetings, Washington, D.C. (1991)
- „Charismatic Succession and Crises of Authenticity in Religious Communities: A Comparative and Historical Analysis.“ Association For the Sociology of Religion annual meetings, Los Angeles, (1994)
- „Strategies For Religious Totalism in Nineteenth and Twentieth Century Sectarian Communities“ presented at the annual meetings, American Sociological Association, Washington, D.C. (1995)
- „The Blacklisting of a Concept: The Strange History of the Brainwashing Conjecture in the Sociology of Religion“ presented at the annual meetings of the Society for the Scientific Study of Religion, Nashville, TN (1996)
- „Authenticity as a Resource: The Management and Transmission of Charismatic Authentication Mechanisms in Religious Organizations“ presented at the seminar on Religion of the Center for Historical Analysis, Rutgers University (1996)
- „The Reliability and Validity of Apostate Accounts in the Study of New Religious Movements.“ presented at the annual meetings, Association for the Sociology of Religion, New York City (1996)
- „Distinguishing Front-Stage from Back-Stage Behavior in the Study of Religious Communities“ presented at the annual meetings of the Society for the Scientific Study of Religion, San Diego, CA (1997)
- „The Manipulation of Exit Costs to Reduce Switching By Sectarian Groups in Competitive Religious Markets“ presented at the annual meetings of the Association for the Sociology of Relgion, Toronto, Canada (1997)
- „A Sociological Theory of Cults“ presented at the annual meetings of the American Family Foundation, Philadelphia, PA (1997)
- „The Need for Triangulation in the Study of New Religious Movements“ presented at the annual meetings of the Society for the Scientific Study of Religion, Montreal (1998)
- „Vulnerability and Objectivity in the Act of Participant-Observation of the Sacred“ presented at the annual meetings of the Society for the Scientific Study of Religion, Montreal (1998)
- „What Communities Can Teach Us About Community“ presented at the annual meetings of the American Sociological Association, San Francisco, CA (1998)
- „Hallmarks, Hooligans, and Hostages: Three Aspects of Children in Cults“ presented at the annual meetings of the American Family Foundation, Philadelphia, PA (1998)
- „Critique of Apocalypse Observed“ presented at the annual meetings of the Society for the Scientific Study of Religion, Houston (2000)
- „Questions of Motivation in NRM Research“ presented at the annual meetings of the Society for the Scientific Study of Religion, Houston (2000)
- „The Birth and Death of New Religious Movements“ presented at the annual meetings of the Association for the Sociology of Religion, Washington, DC (2000)
- „A Critique of Julius Rubin’s Book: The Other Side of Joy“ presented at the annual meetings of the Society for the Scientific Study of Religion, Columbus, OH (2001)
- „A Re-Analysis of the Wessinger Data on Millenarian Violence in Religious Groups“ presented at the annual meetings of the Society for the Scientific Study of Religion, Columbus, OH (2001)
- „Charismatic Relationships: Interactive Dependencies between Leaders and Followers“ presented at the annual meetings of the Society for the Scientific Study of Religion, Columbus, OH (2001)
- „The Legacy of Tom Robbin: The Voice of a Moderate“ presented at the annual meetings of the Society for the Scientific Study of Religion, Columbus, OH (2001)
- „A Critique of Psychological Methodology in the Scientific Study of Religious Conversion“ presented at the annual meetings of the American Family Foundation, Newark (2001)
- „Cults and the Social Sciences“ presented at the annual meetings of the American Family Foundation, Newark (2001)
- „Millennial Social Movements“ presented at the annual meetings of the American Sociological Association, Anaheim (2001)
- „Gender Differences in a Quarter-Century Panel Study on Cult Participation“ presented at the annual meetings of the American Family Foundation, Orange, CA (2003)
- „Theories of Cult Involvement Must be Based on Empirical Research“ presented at the annual meetings of the American Family Foundation, Orange, CA (2003)
- „Life Course Versus Episodic Approaches to the Study of New Religious Movement Careers“ presented at the annual meetings of the Association for the Sociology of Religion, Atlanta (2003)
- „Epistemological Controversies in the Study of Extreme Persuasion“ presented at the annual meetings of the Social Practice Association, Atlanta (2003)
- „Gender Differences in Religiosity 25 Years After Initial Cult Experience“ presented at the annual meetings of the Society for the Scientific Study of Religion, Norfolk, VA (2003)
- „Methodological Falacies in Anthony’s Critique of Exit Cost Analysis“ presented at the annual meetings of the Society for the Scientific Study of Religion, Norfolk, VA (2003)
- „Cognitive Theory in Lalich’s Bounded Choice Model of Cults“ presented at the annual meetings of the American Family Foundation, Atlanta (2004)
- The Aging of Disciple Relationships» presented at the annual meetings of the Association for the Sociology of Religion, San Francisco (2004)
- "Changes in Religious Doubt in A Life Course Perspective, " presented at the Annual Meetings of the Asociation for the Study of Religion, Philadelphia (2005)
- "Mechanisms of Influence in Religious Recruitment, " presented at the annual meetings of the International Cultic Studies Association, Madrid, Spain (2005)
- "Distinguishing Harmful from Unharmful Religious Movements, " presented at the annual meetings of the International Cultic Studies Association, Madrid, Spain (2005)
- "The Predictive Effect of Emotions on Friendship Dyads’ Endurance over the Adult Life Course, " presented at the Annual Meetings of the American Sociological Association, Montreal (2006)
- «Charismatic Discipleship Careers» presented at the Annual Meetings of the Eastern Sociological Society, Boston (2006)
- "Post-Cultic Regret, " to be presented at the Annual Meetings of the International Cultic Studies Association, Brussels (2007)
- «The Brainwashing Concept: Is it Passé?» to be presented at the Annual Meetings of the International Cultic Studies Association, Brussels (2007)
Напишите отзыв о статье "Заблоки, Бенджамин"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 [www.rci.rutgers.edu/~zablocki/vita.htm Benjamin Zablocki Curriculum Vitae]//Ben Zablocki’s Homepage
- ↑ 1 2 [sociology.rutgers.edu/FACULTY/zablocki.html Benjamin Zablocki]//The official site of the Department of Sociology of Rutgers University
- ↑ Helen Zinn (1978) «Membership Turnover in Religious Groups» Columbia University.
- ↑ Angela Aidala (1980) «Ideological Systems: A Longitudinal Study of Norms, Values, and Ideology.» Columbia University.
- ↑ [www.mailman.columbia.edu/our-faculty/profile?uni=aaa1 Angela A. Aidala]//The official site of Columbia Mailman School of Public Health
- ↑ Raymond Bradley (1982) «Pyramids of Power and Communion: The Structural Properties of Charismatic Communes.» Columbia University.
- ↑ Nathan Church (1983) «The Stability of Religious Communes» Rutgers University
- ↑ Deborah Podus(1992) «Taxing Problems in Church-State Relations» Rutgers University
- ↑ [www.uclaisap.org/profiles/podus.html ISAP Researchers' Profiles Deborah Podus, Ph.D.]//UCLA Integrated Substance Abuse Programs
- ↑ J. Anna Looney (1995) «New Perspectives on Past Commitments: Mid-Life Reflections on Past Experience in Young Adulthood» Rutgers University.
- ↑ [www.icsahome.com/infoserv_profile/looney_j_anna.asp?elibPubauth=pubauth_looney_anna&1=Submit J. Anna Looney]//The official site of ICSA
- ↑ Meri Wieder. (1996) «Family Background and Community Dynamics» Rutgers University School of Nursing.
- ↑ Richard Phillips (2001) «Saints in ‘Zion,’ Saints in ‘Babylon’: Mormonism, Pluralism, and the Transformation of Religious Vitality in the United States» Rutgers University.
- ↑ Brian Hall (2002) «Chinese Americans at the Border of Christian Faith» Rutgers University.
- ↑ Marti Blose (in progress) «Female Tattoo Artists: The Professionalization of a Deviant Occupation» Rutgers University.
- ↑ Elizabeth Williamson (in progress) «Mobilizing Emotions and Constructing Culture at Social Movement Recruiting and Training Events» Rutgers University
- ↑ New Religious Movements in the Twenty-first Century: Legal, Political, and Social Challenges in Global Perspective. — New York, New York: Routledge, 2009. — P. 313. — ISBN 978-0-4159-6577-4.
- ↑ Prophetic Charisma: The Psychology of Revolutionary Religious Personalities. — Syracuse New York: Syracuse University Press, 1997. — P. 158–159. — ISBN 0815627009.
- ↑ New Approaches to the Study of Religion Vol 1: Regional, Critical, and Historical. — Berlin, Germany: Walter de Gruyter GmbH & Co., 2004. — P. 428. — ISBN 978-3-1101-7698-8.
Ссылки
- [www.rci.rutgers.edu/~zablocki/ Страница на портале университета]
Отрывок, характеризующий Заблоки, Бенджамин
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
