Закавказский комиссариат
Закавка́зский комиссариа́т — коалиционное правительство Закавказья, созданное в Тифлисе 15 (28) ноября 1917 года с участием грузинских социал-демократов («меньшевиков»), эсеров, армянских дашнаков и азербайджанских мусаватистов. Председатель — социал-демократ («меньшевик») Е. П. Гегечкори. Правительство функционировало до 26 мая 1918. Закавказский комиссариат заменил Особый Закавказский Комитет, созданный Временным правительством России для управления Закавказьем. 12 (25) января 1918 года Закавказский комиссариат принял решение о созыве Закавказского сейма как законодательного органа Закавказья.
Состав правительства
- Е. П. Гегечкори — председатель и комиссар по делам министерства труда и иностранных дел, меньшевик
- А. И. Чхенкели — комиссар внутренних дел, меньшевик
- Д. Д. Донской — комиссар военный и морской, эсер
- Х. О. Карчикян — комиссар финансов, «Дашнакцутюн»
- Ф.-Х. Хойский — комиссар народного просвещения, «Мусават»
- Ш. В. Алексеев-Месхиев — комиссар юстиции, соцфедералист
- М. Ю. Джафаров — комиссар торговли и промышленности, «Мусават»
- Х. А. Мелик-Асланов — комиссар путей сообщения, «Мусават»
- А. В. Неручев — комиссар земледелия и государственных имуществ и вероисповеданий, эсер
- Г. Тер-Газарян — комиссар продовольствия, «Дашнакцутюн»
- А. И. Оганджанян — комиссар призрения, «Дашнакцутюн»
- Х. Хасмамедов — комиссар контроля, «Мусават»[1][2]
История
По отношению к Советской России Закавказский комиссариат занял откровенно враждебную позицию, поддерживая все антибольшевистские силы Северного Кавказа — на Кубани, Дону, Тереке и в Дагестане в совместной борьбе против Советской власти и её сторонников в Закавказье. Опираясь на национальные вооружённые формирования, Закавказский комиссариат распространил свою власть на всё Закавказье, кроме района Баку, где установилась Советская власть.
Решение о создании «Независимого правительства Закавказья» было принято 11 (24) ноября 1917 г. на совещании по вопросу организации местной власти в Закавказье в связи с Октябрьским переворотом. В совещании участвовали представители всех политических партий, Краевого и Тифлисского Советов, Особого Закавказского комитета, командующего Кавказским фронтом, консулов стран Антанты. Совещание отказалось признать власть Совнаркома Советской России. Представители партии большевиков, оказавшиеся на совещании в меньшинстве, огласили декларацию, осуждавшую организаторов совещания, и покинули его.
В декларации Закавказского комиссариата от 18 ноября (1 декабря) было указано, что он будет действовать «лишь до созыва Всероссийского учредительного собрания, а в случае невозможности его созыва … до съезда членов Учредительного собрания от Закавказья и Кавказского фронта».
5 (18) января 1918 г. в Петрограде было созвано Учредительное собрание, большинство которого составили представители меньшевиков и эсеров. Депутаты отказались признать Советскую власть и декреты II Всероссийского съезда Советов. В ответ на это большевики разогнали Учредительное собрание.
12 (25) января 1918 г. Закавказский комиссариат, обсудив вопрос о политическом положении, принял решение о созыве Закавказского сейма как законодательного органа Закавказья.
10 (23) февраля 1918 г. в Тифлисе прошло первое заседание сейма. В день его открытия краевой и Тифлисский комитеты РСДРП(б) организовали митинг протеста, который был расстрелян по приказу Закавказского комиссариата. Это стало своего рода сигналом к началу репрессий против большевиков, которые, со своей стороны, развернули массовую пропагандистскую и агитационную работу, особенно среди крестьян.
Недовольство крестьян неразрешённостью земельного вопроса привело к вооружённым выступлениям весной 1918 г. в Лечхуми, Мегрелии, Душети, Абхазии, Шида Картли. В апреле 1918 г. Советская власть была установлена в Сухуми, а затем на всей территории Абхазии, за исключением Кодорского ущелья, где восстание было подавлено регулярными войсками и Народной гвардией. В марте 1918 г. вспыхнуло и также было подавлено крестьянское восстание в Цхинвальском районе.
- RussiaPS601-1Ruble-1918-donatedoy f.jpg
- RussiaPS601-1Ruble-1918-donatedoy b.jpg
См. также
Напишите отзыв о статье "Закавказский комиссариат"
Примечания
- ↑ Р. А.ВЕКИЛОВ [www.elibrary.az/docs/vekilov.pdf ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ. Под ред. акад. Дж. Б.ГУЛИЕВА. Издательство «Элм», Баку, 1998. ISBN 5-8066-0889-1]
- ↑ Г. В. Пипия [www.genocide.ru/lib/pipia/3.htm ГЕРМАНСКИЙ ИМПЕРИАЛИЗМ В ЗАКАВКАЗЬЕ В 1910—1918 ГГ. Утверждено к печати Институтом востоковедения АН СССР, издательство «Наука», 1977]
Источники
- [sisauri.tripod.com/politic/index2.html Автандил Ментешашвили. Из истории взаимоотношений Грузинской Демократической Республики с Советской Россией и Антантой. 1918—1921 гг.]
- [www.fedayi.ru/st_01_004.php Эдуард Оганесян. Век борьбы. Мюнхен, 1991]
Отрывок, характеризующий Закавказский комиссариат
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
