Зейлигер, Дмитрий Николаевич

Зейлигер Дмитрий Николаевич
Дата рождения:	12 (24) мая 1864(1864-05-24)
Место рождения:	Тирасполь, Российская империя
Дата смерти:	25 июня 1936(1936-06-25) (72 года)
Место смерти:	Ростов-на-Дону, РСФСР, СССР
Страна:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Научная сфера:	математика, механика
Место работы:	Казанский университет, Северо-Кавказский индустриальный институт
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Новороссийский университет, Одесса
Научный руководитель:	В. Н. Лигин
Известные ученики:	Е. А. Болотов, А. П. Котельников, Н. Г. Четаев, П. А. Широков

Дми́трий Никола́евич Зе́йлигер (первоначальное имя Самуил; 12 (24) мая 1864, Тирасполь Херсонской губернии — 25 июня 1936, Ростов-на-Дону) — российский, советский математик и механик, профессор механики Казанского университета (1894). Заслуженный деятель науки РСФСР (1927).

Основные труды — в области геометрии линейчатых поверхностей, винтового исчисления, теоретической механики.

Биография

Дмитрий (Самуил) Зейлигер родился в Тирасполе в еврейской купеческой семье. Окончил физико-математический факультет Новороссийского университета в Одессе (1887), где в 1891 году получил степень магистра прикладной механики за диссертацию «Механика подобно-изменяемого тела. Статика» («Западное Новороссийское Общество Естествоиспытателей», 1889—1891) и в следующем году был назначен приват-доцентом на кафедре механики.

В 1894 году Московским университетом удостоен степени доктора прикладной механики за диссертацию «Теория движения подобно-изменяемого тела» («Учёные Записки Казанского Университета», 1893), в 1895 году назначен экстраординарным профессором Казанского университета, в 1899 году — ординарным профессором того же университета, заведующим кафедрой механики. В 1910 году организовал при университете первый воздухоплавательный кружок.

Уволен из Казанского университета в 1914 году за неблагонадёжные политические взгляды. До 1917 года преподавал в Петроградском университете, затем вновь в Казанском университете. Вместе со своим учеником Н. Г. Четаевым (1902—1959) и ректором университета экономико-географом Н.-Б. З. Векслиным (1897—1942) стал организатором авиационного образования в Казани и открытия на базе университета Казанского авиационного института. 27 декабря 1917 года, в связи с созданием при университете Лесного факультета, был назначен заведующим кафедрой механической технологии дерева.

В 1919 году избран первым ректором Казанского политехнического института и одновременно возглавил его экономический факультет. В 1927 году по инициативе Д. Н. Зейлигера началась специализация студентов-механиков Казанского университета по аэродинамике.

В 1929—1933 годах — профессор и заведующий новообразованной кафедрой математики Горного института в Юзовке, в 1932—1936 годах — заведующий кафедрой теоретической механики Северо-Кавказского индустриального института в Новочеркасске.

Д. Н. Зейлигер — автор работ по теоретической механике, комплексной геометрии линейчатого пространства. Разработал основы винтового исчисления (1890), в 1889—1991 годах занимался механикой подобно-изменяемой системы. В 1910 году обратился к вопросам плоского движения и теории винтов, изложил теорию дуальных чисел. В 1934 году отдельной монографией («Комплексная линейчатая геометрия») опубликовал теорию линейчатой геометрии с приложениями к кинематике — на основе результатов, полученных методом винтового исчисления.

Семья

Брат — Филипп Николаевич Зейлигер (1863—1937), выпускник юридического факультета Новороссийского университета, присяжный поверенный, политический защитник (защищал восставших матросов броненосца «Георгий Победоносец» в Севастополе, 1906; А. В. Луначарского в Териоках, 1906), эсер, дворянин (1910), неоднократно подвергался арестам. Его сын, Сергей Филиппович Зейлигер (10 декабря 1897, Одесса — 17 ноября 1929, Берлин), инженер-радиотехник. Дочь — Елена Филипповна Зейлигер, научный сотрудник Института химической физики АН СССР, подруга Н. Н. Берберовой.

Публикации

• «Из области геометрии и механики» («Записки Новороссийского Общества Естествоиспытателей», 1891)
• «Об элементарном пучке нормалей» (там же, 1892)
• «Теория одноимённых фигур» («Учёные Записки Казанского Университета», 1894)
• «Механика» (6 публичных лекций, «Известия Физико-Математического Общества при Казанском Университете», 1895)
• «Общее движение твёрдого тела» («Известия Физико-Математического Общества при Императорском Казанском Университите», 1897)
• «К теории линейчатых поверхностей» (там же, 1897)
• «Основные формулы комплексной геометрии прямой» («Учёные Записки Казанского Университета», 1897)
• «Очерк развития механики в XIX столетии» (там же, 1898)
• «Этюды по динамике системы» («Учёные Записки Казанского Университета», 1901)
• «Потенциал однородного шарового слоя на внутреннюю точку» («Известия Казанского Физико-Математического Общества», 1903)

Монографии

• Теория векторов. — Одесса, 1890.
• Механика подобно-изменяемой системы. — Одесса, 1890.
• Теория движения подобно-изменяемого тела. — Казань: Типо-литография Казанского Императорского Университета, 1892.
• Решения задачи, предложенной г. профессором Д. Н. Зейлигером. — Казань: Типо-литография Казанского Императорского Университета, 1893.
• Об одном способе получения общих интегралов некоторых систем дифференциальных уравнений. — Казань: Типо-литография Казанского Императорского Университета, 1897.
• Отчёт о командировке в Италию. — Казань: Типо-литография Казанского Императорского Университета, 1902.
• Теория плоских централ. — Казань: Типо-литография Казанского Императорского Университета, 1908.
• Комплексная линейчатая геометрия. Поверхности и конгруэнции. — Ленинград—Москва: Государственное технико-теоретическое издательство, 1934.

Литература

• Биографический словарь профессоров и преподавателей Казанского университета (Казань, 1904, т. I).

Ссылки

• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=45846 Данные на сайте Биография.Ру]. [www.webcitation.org/6CUqOiWDM Архивировано из первоисточника 28 ноября 2012].

Отрывок, характеризующий Зейлигер, Дмитрий Николаевич

31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.