Институт литовской литературы и фольклора

Институт литовской литературы и фольклора (LLTI)
Оригинальное название	лит. Lietuvių literatūros ir tautosakos institutas
Международное название	Institute of Lithuanian Literature and Folklore
Основан	1941
Директор	Миндаугас Кветкаускас
Сотрудников	132 (по данным Фонда государственного социального страхования при Министерстве социальной защиты и труда)
Расположение	Литва Литва, Вильнюс
Юридический адрес	Antakalnio g. 6, LT-10308 Vilnius, Lietuva (+370 5) 2621943
Сайт	[www.llti.lt/ i.lt]

К:Научные институты, основанные в 1941 году

Институ́т лито́вской литерату́ры и фолькло́ра (лит. Lietuvių literatūros ir tautosakos institutas, LLTI) — научный институт в Вильнюсе, ведущий фундаментальные и прикладные исследования литовской литературы и литовского фольклора. Располагается в бывшем дворце Вилейшиса на Антоколе, по адресу улица Антакальнё 6 (Antakalnio g. 6).

История

Предшественником Института литовской литературы и фольклора считается учреждённый в 1939 году в Каунасе Институт литуанистики с тремя отделами — литовского языка, истории Литвы и литовского фольклора. В 1940 году после передачи Вильнюса Советским Союзом Литве Институт литуанистики обосновался в вильнюсском дворце Вилейшиса. В 1941 году, когда была создана Академия наук Литовской ССР, эти отделы образовали два института Академии — Институт литовской литературы (директор Винцас Миколайтис-Путинас) и Институт литовского языка. После Второй мировой войны директором был с 1945 года Миколайтис-Путинас, с 1946 года — писатель и литературный критик Костас Корсакас.

В 1952 году институты были объединены в Институт литовского языка и литературы, в котором в 1953 году был образован сектор фольклора. Во главе института стоял до 1984 года Костас Корсакас, в 1984—1990 годах — Йонас Ланкутис. В институте насчитывалось 47 сотрудников, в 1980 году — 113.

В 1990 году институт был реорганизован в два самостоятельных государственных научных учреждения — Институт литовской литературы и фольклора и Институт литовского языка. В 1990—2001 годах директором Института литовской литературы и фольклора был академик, профессор, хабилитированный доктор наук Леонардас Саука, в 2001—2008 годах — профессор, хабилитированный доктор наук Альгис Каледа. С февраля 2008 года институтом руководит доктор гуманитарных наук Миндаугас Кветкаускас.

Здание

Институт занимает два здания, которые Пятрас Вилейшис построил по проекту Августа Клейна в 1904—1906 годах. Дворец Вилейшиса стал очагом литовской культуры: здесь работали Литовское научное общество (Lietuvių mokslo draugija) и его библиотека, магазин литовской книги, типография первой литовской газеты.

С 1941 года дворец перешёл в распоряжение Академии наук Литовской ССР. Здесь разместились Институт истории, Институт литовского языка, Институт литовской литературы с основанным в 1947 году Литературным музеем АН Литовской ССР. Институт истории был переведён в здание по улице Косцюшкос 30. Во дворце Вилейшиса работал Институт литовского языка и литературы.

Отдельный Институт литовского языка занял расположенный поблизости комплекс зданий на идущей вдоль берега Вилии улице П. Вилейшё (P. Vileišio g. 5). Реорганизованный Институт литовской литературы и фольклора литературы располагается во дворце Вилейшиса.

Структура

В институте есть отделы древней, новой, современной литературы, отдел текстологии, отдел народных песен, отдел повествовательного фольклора, отдел архива фольклора, а также научная библиотека и издательство. В 2009 году в институте насчитывалось 122 работника, из них 68 научных работника: 4 хабилитированных доктора (2 профессора), 40 докторов (8 доцентов), 24 младших научных работников, 10 докторантов; 44 других сотрудников.

Руководство

• Винцас Миколайтис-Путинас 1941— 1946
• Костас Корсакас 1946— 1984
• Йонас Ланкутис 1984— 1993
• Леонардас Саука 1993–2001
• Альгис Каледа 2001— 2007
• Миндаугас Кветкаускас с 2008 года

Издания

Институт издаёт собрания сочинений классиков литовской литературы и записи фольлора, энциклопедии, хрестоматии, справочные и информационные издания, а также монографии, научные сборники, продолжающиеся издания и серии книг, посвящённые отдельным авторам, литературным жанрам, анализу проблем истории и теории литературы и фольклора.

Журналы и продолжающиеся издания

• „Tautosakos darbai“
• „Senoji Lietuvos literatūra“ (с 1992 года)
• „Lietuvių liaudies dainynas“ (с 1980 года, до 2006 года вышло 19 томов
• „Colloquia“ (с 1999 года)

Серии книг

• „Senosios literatūros studijos“ (с 1994 года)
• „Naujosios literatūros studijos“ (с 1996 года)
• „Ars critica“
• „Lietuvių tekstologijos studijos“

Ссылкиi

• [www.llti.lt/lt/ Lietuvių literatūros ir tautosakos institutas] (лит.). Lietuvių literatūros ir tautosakos institutas. Проверено 4 февраля 2014.

Отрывок, характеризующий Институт литовской литературы и фольклора

– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.