Институт философии имени Григория Сковороды НАН Украины

Институт философии имени Г.Сковороды НАН Украины (ИФ имени Г.Сковороды)
Основан	1946
Директор	академик Попович, Мирослав Владимирович
Юридический адрес	Украина, Киев, улица Трёхсвятительская, 4.
Сайт	[www.filosof.com.ua/ osof.com.ua]

К:Научные институты, основанные в 1946 году

Институт философии имени Григория Сковороды НАН Украины — научно-исследовательский институт Отделения истории, философии и права НАН Украины.

История

Институт философии был создан в составе АН УССР постановлением Совета министров СССР в ноябре 1946 года.

В 1950 — 1961 годах Институт философии опубликовал 7 томов «Научных записок», ряд монографий и научных статей.

С 1969 года издаётся научный журнал «Философская мысль» (укр. Філософська Думка)

Директора института

• Омельяновский М. Э. (1946—1952)
• Острянин Д. Ф. (1952—1962)
• Копнин П. В.  (1962—1968)
• Шинкарук, В. И. (1968—2001)
• Попович, М. В. (2001 — н.в.)

Научные отделы

Первоначальное в институте было 4 отдела: диалектического материализма, исторического материализма, истории философии и общественной мысли на Украине и естествознания.

В 1958 году было создано отделение научного атеизма, а в 1960 — отделение этики и эстетики.

В 1963 году в институте произошла перестройка системы и введены тематические отделы философских проблем. Так на начало 1980-х годов в институте были следующие отделы:

• Отдел логики и научного познания
• Отдел диалектического материализма
• Отдел исторического материализма
• Отдел научного коммунизма
• Отдел философских проблем социальной философии
• Отдел конкретных социологических исследований
• Отдел эстетики
• Отдел вопросов естествознания
• Отдел научного атеизма
• Отдел истории философии и общественной мысли на Украине
• Отдел современной зарубежной философии
• Отдел социологических исследований социально-профессиональных ориентаций
• Отдел проблем национальных отношений и пролетарского интернационализма.

Нынешняя система

Отделы

• Отдел логики и методологии науки
• Отдел философской антропологии
• Отдел философских проблем естествознания и экологии
• Отдел социальной философии
• Отдел философии культуры, этики и эстетики
• Отдел истории философии Украины
• Отдел истории зарубежной философии

Отделения

• Отделение религиоведения

Институт сегодня

Институт философии является ведущим научным учреждением Украины по проведению исследований в области осевых вопросов философской науки, определяет и направляет основные направления философских работ, занимается подготовкой научных кадров через аспирантуру и докторантуру. В институте развились направления научных исследований, из которых выросли целые научные школы.

В рамках этих направлений осуществляются фундаментальные разработки в области логики, методологии и философии науки (Копнин П. В.,Попович, М. В., С. Б. Крымский, Ишмуратов А. Т.)

Развернутые научные исследования философских проблем человека, условий возникновения и развития человеческого мировоззрения, человеческого мироощущения и мировосприятия (Шинкарук, В. И., М. О. Булатов,Табачковский В. Г.)

Разрабатываются проблемы философии культуры, этики и эстетики, философии искусства (Иванов В. П., Быстрицкий Е. К., Мазепа В. И., Малахов В. А.)

Осуществляются исследования истории украинской и зарубежной философии. Изучаются неисследованные периоды, события и явления украинской культуры, философское наследие выдающихся мыслителей прошлого и современности. (Ничик В. М., Горский В. С., Стратий Я. М., Лях В. В.)

Кроме указанных направлений институт разрабатывает проблемы социальной философии, философские проблемы естествознания и экологии, религиоведения и т. п.

Отрывок, характеризующий Институт философии имени Григория Сковороды НАН Украины

Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.