Исламский полк особого назначения

Исламский полк особого назначения
Годы существования	1996 - 2006
Страна	Чеченская Республика Ичкерия Чеченская Республика Ичкерия
Входит в	ВС ЧРИ (до 1998)
Тип	подразделение специального назначения, незаконное вооружённое формирование (с 1998)
Численность	1000 человек (1998) 100 человек (2004)
Участие в	Межвоенный конфликт в Чечне (на стороне ваххабитов), Вторжение в Дагестан, Вторая чеченская война

Исламский полк особого назначения (ИПОН) — вооружённое формирование на территории Чечни, созданное Арби Бараевым при поддержке Зелимхана Яндарбиева в 1996 году.

Деятельность

В 1998 году численность ИПОН составляла 1000 человек. Боевики ИПОН принимали активное участие не только в действиях против федеральных сил, но и в захватах заложников на территории Чечни и сопредельных регионов с целью получения выкупа. Летом 1998 года под командованием Бараева ИПОН принял участие в ваххабитском мятеже в Гудермесе, за что по указу президента ЧРИ Аслана Масхадова он был расформирован, а Арби Бараев — лишён воинского звания (см. Межвоенный конфликт в Чечне).

С началом Второй чеченской войны одно из бывших подразделений ИПОН под командованием Мовлади Байсарова перешло на сторону федеральных сил.

Боевики из состава ИПОН впоследствии осуществляли диверсионно-террористические акции на территории Грозного, который был определён командованием сепаратистов в качестве зоны ответственности ИПОН.

В 2003 году по требованию России ИПОН был признан террористической организацией Госдепартаментом США и ООН.

Командиры

• Арби Бараев (1996—2001)
• Ислам Чалаев (2001 — апрель 2002)
• Мурад Юсупхаджиев (2001 — октябрь 2002) («амир Абу-Сайяф»)
• Мовсар Бараев (октябрь 2002)
• Хамзат Тазабаев («Абду-Сабур») (октябрь 2002 — 2004)
• Саид-Эмин Элиханов (2004) — по его заявлению, ИПОН насчитывал 100 активных боевиков, которые получали поддержку от 150 «легализовавшихся» сторонников
• Алихан Машугов («Сейф-Ислам») (май 2004 — 23 декабря 2004)
• Юнади Турчаев (2004—2005)

Операции

• 11 мая 2000 — боевики ИПОН напали на колонну внутренних войск возле села Галашки.
• 25—26 июня 2001 — боевики ИПОН напали на военный аэродром «Ханкала»
• 23—26 октября 2002 — боевики ИПОН организовали Террористический акт на Дубровке.
• 19 августа 2004 — боевики ИПОН принимали участие в нападении групп Докку Умарова на Грозный.
• 10 июля 2006 — боевики ИПОН совершили нападение на штаб РУБОП в Грозном.

Ссылки

• [www.worldwarfour.org/show_1.shtml?id=233 Исламский полк особого назначения]
• [www.tkb.org/Group.jsp?groupID=3732 The Special Purpose Islamic Regiment (SPIR)]
• [ickerija.io.com.ua/story.php?ids=7021 Амиры Исламского полка особого назначения]

  Отрывок, характеризующий Исламский полк особого назначения

  – Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
  – Вы были на сражении, мы слышали?
  – Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
  – Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
  – Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
  Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.
  
  
  Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
  Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
  – Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
  Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
  Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
  Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
  Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
  Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
  Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
  – Дома? – спросил Пьер.
  – По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
  – Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
  – Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
  Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
  – Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
  – Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
  Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.