Каванту, Жозеф Бьенеме

Жозеф Бьенеме Каванту
фр. Joseph Bienaimé Caventou
Дата рождения:	30 июня 1795(1795-06-30)
Место рождения:	Сент-Омер
Дата смерти:	5 мая 1877(1877-05-05) (81 год)
Место смерти:	Париж
Страна:	Франция
Научная сфера:	химия
Известен как:	первооткрыватель хинина, средства от малярии

Жозеф Бьенеме Каванту (иногда Кавенту) — (фр. Joseph Bienaimé Caventou [zhôzef' byăNnāmā' käväNtOO'] 22 июня 1795, Сант-Омер — 5 мая 1877, Париж) — французский химик и фармацевт, один из основателей химии алкалоидов.

Каванту родился на улице Сент-Берти в городе Сент-Оме́р. Его отец Пьер Франсуа Каванту был продавцом сукна. После получения первоначального образования у своего отца он едет в Париже, где слушает лекции в «Ecole de pharmacie» («Эколь де Фармаси» фармацевтическое училище в Париже). Позже он стал профессором этого учебного заведения.

C 1817 года и в течение 25 лет Каванту работал в тесном сотрудничестве с Пельтье. Они были пионерами в использовании легких растворителей для выделения активных веществ растений. Оба фармацевта концентрировались на изучении алкалоидов растений.

В 1817 году они выделили зеленый пигмент из листьев растений, который они назвали хлорофиллом. Именно они ввели это название. Пельтье и Каванту в 1818 году выделили стрихнин главный алкалоид рвотных орешков — семян чилибухи (Strychnos nux vomica или Strychninum nitricum). Первоначально Пелетье и Каванту хотели назвать алкалоид именем Воклена, своего земляка, который, как они считали, первый обратил внимание на ядовитое растение. Однако Французская Академия наук решила, что «любезное имя не может быть дано столь вредному веществу». В 1819 году ими были получены бруцин и вератрин.

После получения Б. Гомесом из коры хинного дерева кристаллического продукта, названного цинхонино, в 1820 году, на фармацевтическом факультете Сорбонны Пельтье и Каванту достигли самого большого успеха, из цинхонино экстрагировали алкалоиды, названные ими хинином и цинхонином. Они открыли собственный завод по производству хинина для борьбы с малярией. Ни один из партнёров не хотел патентовать их открытие и они опубликовали сведения о новом алкалоиде чтобы хинин смог получить широкое распространение. Позже ими было получено более двух десятков веществ из коры хинного дерева и из других растений рода Ремиджия (Remijia) семейства Мареновые (Rubiaceae). В 1821 они, возможно первые, выделили кофеин. В 1826 году Пельте и Каванту получили из растения болиголов алкалоид кониин.

В родном городе Каванту в 1879 году одна из улиц была названа его именем. Кратер на луне диаметром 3 км, глубиной 0,4 км, (координаты 29.8°N, 29.4°W) в 1976 г. назван в честь Жозефа Каванту.

См. также

• Пельтье

Ссылки

• [www.pharmacy.wsu.edu/history/history24.html History of Pharmacy: CAVENTOU, PELLETIER AND QUININE]
• [pagesperso-orange.fr/saintomer/personnages/caventou.htm Joseph-Bienaimé Caventou Saint-Omer 1795 - Paris 1877]

Отрывок, характеризующий Каванту, Жозеф Бьенеме

В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.