Кадорна, Рафаэле (1815)

Рафаэле Кадорна
Награды и премии

Рафаэле Кадорна (итал. Raffaele Cadorna; 9 февраля 1815, Милан — 6 февраля 1897, Турин) — итальянский генерал.

Первоначально служил в армии Пьемонта после окончания Пьемонтской военной академии в Турине (1840). Командовал добровольческим инженерным батальоном в первой Итальянской войне за независимость (1848—1849). В составе пьемонтских войск участвовал в Крымской кампании.

Во второй Итальянской войне за независимость (1859) отличился в Битве при Сольферино и был произведён в полковники. Затем непродолжительное время был военным министром Тосканы (после изгнания герцога Тосканского Леопольда II и перед присоединением Тосканы к Сардинскому королевству).

В ходе третьей Итальянской войны за независимость успешно действовал в июне-июле 1866 года во Фриули. После присоединении Южной Италии был назначен военным начальником на Сицилии, затем подавил разбой в Абруццах.

16 сентября 1870 года, командуя армейским корпусом, занял Чивитавеккию, а 2 сентября, после непродолжительного обстрела, взял Рим.

С 1877 года в отставке.

Награды

• Кавалер Высшего ордена Святого Благовещения
• Кавалер Большого креста Савойского Военного ордена
• Кавалер Большого креста ордена Короны Италии

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Кадорна, Рафаэле (1815)

Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]