Казарьян, Ашот Вагаршакович

Ашот Вагаршакович Казарьян
Дата рождения	11 июля 1921(1921-07-11)
Место рождения	с. Чивткилиса, Цалкский район, Грузия
Дата смерти	18 октября 1995(1995-10-18) (74 года)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	танковые войска
Звание
Сражения/войны	Советско-финская война (1939—1940), Великая Отечественная война
Награды и премии

Ашо́т Вагарша́кович Казарья́н (11 июля 1921 — 18 октября 1995) — советский офицер, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.

Биография

Родился 11 июля 1921 года в селе Чивткилиса ныне Цалкского района Грузии в семье крестьянина. Окончив сельскую среднюю школу, работал в родном селе. По достижении совершеннолетия в 1939 году был призван в ряды Красной Армии, с которой и связал свою жизнь.

Участвовал в войне Советского Союза с Финляндией.

С июня 1941 года с началом Великой Отечественной войны в составе действующей армии участвует в битвах с немецко-фашистскими захватчиками. В условиях боевых действий Ашот Вагаршакович зарекомендовал себя с лучшей стороны, показав отличное умение ориентироваться на местности, в результате чего командование отправляет его на ускоренные курсы младших лейтенантов, которые Казарьян успешно окончил в 1942 году и получил офицерское звание.

Особо отличился капитан Казарьян в должности командира танкового батальона 117-й танковой бригады 1-го танкового корпуса, 3-го Белорусского фронта во время Восточно-Прусской операции, в ходе которой умело организовал боевые действия батальона. Так, 17 — 23 января 1945 года танкисты под его командованием с боями прошли 150 км, освободив десятки населённых пунктов, уничтожили большое количество живой силы и техники противника и взяли в плен около 1000 гитлеровцев. Будучи раненым, командир остался в строю.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за образцовое выполнение боевого задания командования в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм капитану Казарьяну Ашоту Вагаршаковичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»(№ 5960).

После войны продолжал службу в армии. В 1949 году окончил Военную академию бронетанковых и механизированных войск. Был военным комиссаром Армянской ССР. Автор нескольких книг. Дослужился до звания генерал-майор.

Последние годы жил в Ереване . Умер в Ереване 18 октября 1995 года. Похоронен в Ереване.

Сочинения

• Четверть века на танках. Ер., 1972.
• Война, люди, судьбы. Очерки. В 4-х томах. Ер., из-во "Айастан", 1975, 1977, 1980, 1984.
• Присяга на всю жизнь. М., 1988.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (24.03.1945);
• орден Ленина;
• два ордена Красного Знамени (1942, 1944);
• орден Отечественной войны I степени;
• орден Красной Звезды;
• орден За службу Родине в Вооружённых Силах СССР III степени;
• медали.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Амирханян М. Д. Армяне — Герои Советского Союза. Ер., 2005. — 202 с.: ISBN 99930-4-342-7.
• Дриго С. В. За подвигом — подвиг. Калининград. 1984.
• Саркисян С. Т. Энциклопедия Арцах-Карабаха. Спб., 2005. — 312 с.: ил. ISBN 5-9676-0034-5.
• Цкитишвили К. В. Чинчилакашвили Т. Г. Герои Советского Союза из Грузии. Тб., 1981.

См. также

• Список армян, удостоенных звания Герой Советского Союза в годы Великой Отечественной войны.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=686 Казарьян, Ашот Вагаршакович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Казарьян, Ашот Вагаршакович

– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.