Каменцева, Елена Ивановна

Елена Ивановна Каменцева
Дата рождения:	2 октября 1920(1920-10-02)
Дата смерти:	6 декабря 2004(2004-12-06) (84 года)
Научная сфера:	вспомогательные исторические дисциплины
Место работы:	ИАИ РГГУ
Учёная степень:	доктор исторических наук (1967)
Учёное звание:	профессор (1971)
Альма-матер:	МГИАИ (1942)
Научный руководитель:	Н. В. Устюгов
Известные ученики:	И. В. Борисов, А. В. Быков, Е. В. Пчелов

Еле́на Ива́новна Ка́менцева (2 октября 1920, Симбирск — 6 декабря 2004, Москва) — советский и российский историк. Внучка писателя Ивана Ильича Барышева.

Образование

Окончила Московский государственный историко-архивный институт (МГИАИ) в 1942, аспирантуру этого учебного заведения. Кандидат исторических наук (1950, тема диссертации: «Новгородские порядные записи XVII в. как источник по истории крестьянского закрепощения»). Доктор исторических наук (1967, тема диссертации: «Русская историческая метрология конца XVII — первой половины XIX вв. (Исследование по истории мер)»), доцент (1956), профессор (1971).

Научная и педагогическая деятельность

С 1944 в течение более чем шестидесяти лет работала на кафедре кафедры вспомогательных исторических дисциплин (затем — кафедре источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин) факультета архивного дела Московского государственного историко-архивного института (затем — Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета). Прошла путь от лаборанта до профессора, в 1976—1986 — заведующая кафедрой.

Ученица известных историков профессоров А. Н. Сперанского, Н. В. Устюгова. Специалист в области вспомогательных исторических дисциплин, на кафедре МГИАИ продолжала традиции своих учителей. Более полувека читала в Историко-архивном институте основной курс вспомогательных исторических дисциплин. Во многом благодаря ей педагогическая традиция в этой области гуманитарного знания не прервалась. Была научным руководителем и председателем Геральдического семинара при кафедре.

За годы преподавания несколькими изданиями были опубликованы её учебники и учебные пособия по вспомогательным историческим дисциплинам, по которым учатся студенты вузов России и зарубежья. Автор уникального учебного пособия, посвящённого истории складывания комплекса вспомогательных исторических дисциплин в России. Первую работу опубликовала в 1946, последнюю — за полторы недели до кончины.

Внесла большой вклад в исследование различных проблем вспомогательных исторических дисциплин: от теоретических разработок по всему комплексу вспомогательных исторических дисциплин до дискуссионных проблем русской хронологии и метрологии, геральдики и эмблематики. Она способствовала воссозданию в современной российской науке фалеристики, генеалогии, вексиллологии, читала курсы нумизматики и берестологии, сохранила и приумножила научную геральдическую традицию, которую олицетворял выдающийся геральдист В. К. Лукомский, в последние годы жизни работавший профессором кафедры МГИАИ.

Была членом диссертационных советов РГГУ и Московского государственного университета печати. Входила в состав Геральдического Совета при Президенте РФ, Герольдии при мэре города Москвы (принимала участие в воссоздании традиционной московской символики). Была почётным членом Всероссийского геральдического общества, действительным членом Историко-родословного общества в Москве, действительным членом Международной академии информатизации.

В РГГУ неоднократно проводились, связанные с ней конференции: Вспомогательные исторические дисциплины: специальные функции и гуманитарные перспективы: В честь Е. И. Каменцевой. (1—2 февраля 2001 г.).; Вспомогательные исторические дисциплины: классическое наследие и новые направления: Памяти Е. И. Каменцевой (26—28 января 2006 г.); Историография источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин: К 90-летию со дня рождения профессора кафедры Елены Ивановны Каменцевой и 90-летию со дня рождения доцента кафедры Ирины Александровны Мироновой (28—30 января 2010 г.).

Труды

• Каменцева Е. И. Русская хронология: Справочное пособие / Отв. ред. А. А. Зимин; Московский государственный историко-архивный институт. — М.: Б.и., 1960. — 88 с.
• Каменцева Е. И., Устюгов Н. В. Русская сфрагистика и геральдика: Учебное пособие. — М.: Высшая школа, 1963. — 224 с. — 5 000 экз. (в пер.)
• Печати учреждений XVIII века из собрания Государственного исторического музея // Археографический ежегодник за 1962 г. М., 1963. С. 279—288.
• Хронология: Учебное пособие. М.: Высш. шк., 1967. 187 с.: табл.; 2-е изд., испр. и доп. М., 2003. 160 с.: табл.
• Основные проблемы советской эмблематики // Советские архивы. М., 1970. № 1. С. 35-40.
• Русская сфрагистика и геральдика: Учебное пособие. 2-е изд., доп. М.: Высш. шк., 1974. 264 с.: ил. (в соавт. с Н. В. Устюговым).
• Русская метрология: Учебное пособие. 2-е изд. М.: Высш. шк., 1975. 326 с.: ил. (в соавт. с Н. В. Устюговым).
• История вспомогательных исторических дисциплин: Учебное пособие. М.: МГИАИ, 1979. 42 с.
• Указ о мерах и весах 1797 г.: Источниковедческий анализ // Теория и методы источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин. М., 1985. С. 84-109.
• Сборник задач и упражнений по метрологии и хронологии: Учеб. пособие / РГГУ. М., 1991. 72 с.
• В. К. Лукомский. Жизнь и деятельность: Биобиблиогр. указ. М.: РГГУ, 1994. 72 с. (в соавт.).
• История и символика герба Москвы // Пагоня у сэрцы тваім і маім. Мінск, 1995. С. 65-82.
• Российская дворянская геральдика: История, практика, методика, теория // Историческая генеалогия. 1995. № 5. С. 16-30.
• О неопубликованной книге А. И. Юшкова «В защиту юлианского календаря» // Отечественные архивы. 1996. № 5. С. 46-53.

Полную библиографию работ Е. И. Каменцевой и литературы о её жизни и деятельности см.: Елена Ивановна Каменцева: Биобиблиографический указатель / Сост. Л. Н. Простоволосова, Е. В. Пчелов. М.: РГГУ, 2006. — 58 с. (серия «Учёные РГГУ»).

Ссылки

• [www.nivestnik.ru/2005_1/2.shtml Памяти Елены Ивановны Каменцевой // Новый исторический вестник. — 2005. — № 1 (12)]
• [www.rsuh.ru/article.html?id=910 Справочная информация о Е. И. Каменцевой на сайте РГГУ]
• [iai.rsuh.ru/article.html?id=2628604 Е. И. Каменцева. ИАИ РГГУ]

Отрывок, характеризующий Каменцева, Елена Ивановна

Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.