Лукомский, Владислав Крескентьевич

Владислав Крескентьевич Лукомский
Дата рождения:	5 (17) июля 1882(1882-07-17)
Место рождения:	Калуга
Дата смерти:	11 июля 1946(1946-07-11) (63 года)
Место смерти:	Москва
Научная сфера:	геральдика, генеалогия
Место работы:	МГИАИ, ИИМК АН СССР
Альма-матер:	Санкт-Петербургский университет (1906)
Известен как:	геральдист, генеалог, сфрагист

Владисла́в (Влади́мир) Креске́нтьевич Луко́мский (1882—1946) — российский историк-геральдист, член Русского генеалогического общества в Петербурге, Историко-родословного общества в Москве.

Биография

Происходил из известного княжеского рода, вероятно Гедиминович, брат художника Г. К. Лукомского. Его отец, Крескентий (Кресцентий) Павлович Лукомский, в 1879 году, окончив Петербургский практический технологический институт, получил специальность «инженер-технолог». Начал службу в Калуге, где женился на Леонтине Ивановне Коссовской и где родились сыновья: Владислав и Георгий. В январе 1897 года семья переехала в Орёл, где К. П. Лукомский до января 1903 года служил старшим инженером Губернского земства по дорогам.

Владислав Крескентьевич Лукомский начал обучение в Калужской гимназии в 1892 году. В 1900 году, окончив Орловскую гимназию, он уехал в Москву, где несмотря на интерес к истории, поступил на юридический факультет Московского университета. Осенью 1903 года вся семья переехала в Петербург и 18 ноября 1905 года был получен документ в подтверждение того, что «Владислав Крескентьевич Лукомский, из дворян, римско-католического вероисповедания, окончил Императорский Санкт-Петербургский университет, прослушав курс юридического факультета». В следующем году сам В. К. Лукомский как равноценные отметил два события: 1 июня 1906 года — заключение брака с дочерью книгоиздателя и книготорговца Маргаритой Августовной Циммерман и утверждение его в чине губернского секретаря. В это время он поступил на службу в Департамент герольдии сената, в котором пребывал до 1918 года. Между тем интерес к истории побудил его окончить в 1909 году Петербургский археологический институт, где в 1912 году он стал читать лекции. С 30 марта 1915 года Лукомский стал управляющим Гербовым отделением сената (с июня 1918 года он — управляющий Гербовым музеем при Главном управлении архивным делом). С 31 марта 1918 года В. К. Лукомскому было поручено заведование Царскосельским историческим музеем, а с 30 января 1920 года — историко-бытовым музеем в Фонтанном доме.

В ночь с 24 на 25 марта 1935 года в доме В. К. Лукомского был произведён обыск, учёный был арестован, но после обеда выпущен.

До февраля 1942 года жил в блокадном Ленинграде: когда сгорела его квартира он был эвакуирован в Москву. В Москве проживал в доме актрисы МХАТа В. А. Малолетковой. В 1942—1944 — профессор Московского историко-архивного института. В апреле 1944 года ему была присвоена учёная степень доктора исторических наук.

Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

Научная деятельность

Написал и издал ряд исследований по геральдике («О геральдическом художестве» — «Старые годы», 1911, февраль и отдельное издание; «Русская геральдика. Руководство к составлению и описанию гербов». Пг., 1915), ряд справочных изданий («Справочник родов Царства Польского». Спб., 1911; «Малороссийский гербовник. Черниговское дворянство». Спб.,1914), несколько работ по истории гербов и родословных отдельных дворянских родов («Герб рода Романовых». М., 1913; «Несколько слов о гербе Савеловых». М., 1916; «Родословие дворян Митусовых». Спб., 1914) и другие.

Исследовал экслибрисы.

Публикации

• Исторический очерк В. К. Лукомского и описание памятников художественной старины, Кострома, 1913.
• «Русская геральдика», В. К. Лукомский и Н. А. Типольт, 1915.
• «Малороссийский гербовник», в соавторстве с В. Л. Модзалевским, СПб., 1914.

Литература

• Каменцева Е. И. Научная деятельность В. К. Лукомского и его роль в развитии вспомогательных исторических дисциплин // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. 17. 1985. С.343-357.
• Борисов И. В. Деятельность В. К. Лукомского в Москве (1942—1946 гг.) // Геральдика. Л.,1987. С.26-41;
• Борисов И. В. Об «Эмблематическом гербовнике» В. К. Лукомского // Там же. С.53-55;
• Пашков A. M. В. К. Лукомский и Археологический институт // Там же. С. 17-25.
• Каменцева Е. И., Наумов О. Н. В. К. Лукомский. Жизнь и деятельность: биобиблиографический указатель / Отв. ред. Л. Н. Простоволосова. — М.: РГГУ, 1994. — 72 с.
• Сизинцева Л. И. Обаяние провинции // Кострома.Исторический очерк и описание памятников художественной старины / В. К. и Г. К. Лукомские. — репринт 1913 года. — М.: Прогресс-Плеяда, 2002. — С. 444-456. — 512 с. — 3000 экз. — ISBN 5-93006-015-0.
• Пчелов Е. В. [iai.rsuh.ru/article.html?id=2628953 В. К. Лукомский] // Московская энциклопедия. Т. 1. Лица Москвы. Кн. 2. М., 2008. С. 473—474.

Ссылки

• [sovet.geraldika.ru/article/6036/ В. К. Лукомский и Археологический институт]
• [www.dissercat.com/content/otechestvennaya-istoriografiya-geraldiki-xviii-xx-vv Отечественная историография геральдики XVIII—XX вв.]
• Кривоноженко А. Ф., Ростовцев Е. А. [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/1044.html Лукомский Владислав Крескентьевич // Биографика СПбГУ]

Отрывок, характеризующий Лукомский, Владислав Крескентьевич

Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]