Кламат (хребет)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Кламат (горы)»)
Перейти к: навигация, поиск
Кламат (хребет)Кламат (хребет)

</tt> </tt>

</tt>

Кламат
англ. Klamath Mountains
Альпы Тринити, недалеко от озера Гранит
41°36′ с. ш. 123°20′ з. д. / 41.600° с. ш. 123.333° з. д. / 41.600; -123.333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=41.600&mlon=-123.333&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 41°36′ с. ш. 123°20′ з. д. / 41.600° с. ш. 123.333° з. д. / 41.600; -123.333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=41.600&mlon=-123.333&zoom=9 (O)] (Я)
СтранаСША США
РегионыКалифорния, Орегон
Горная системаКордильеры
Площадь25 595 км²
Длина249 км
Ширина181 км
Высочайшая вершинаЭдди
Высшая точка2751 м [1]
Кламат

Кламат (англ. Klamath Mountains) — горный хребет на северо-западе Калифорнии и юго-западе Орегона, США. Высшие точки хребта: гора Эдди (2751 м)[2], пик Томпсон (2741 м)[3] и гора Ашланд (2296 м)[4]. В геологическом отношении характеризуется большим разнообразием.

Основные реки в районе хребта: Кламат, Тринити, Смит, Салмон, Рог, Скотт и Сакраменто. Крупнейшее озеро — Касл. Кламат характеризуется значительным биоразнообразием, включая такие растительные сообщества как умеренные дождевые леса, влажные внутренние леса, дубовые леса, высокогорные леса и альпийские луга. В районе хребта произрастают около 30 видов хвойных пород, в том числе эндемичные для этих мест ель Бревера и кипарисовик Лавсона, что делает Кламат одним из наиболее богатых по количеству видов хвойных лесов мира. Другие виды хвойных деревьев, произрастающие здесь: псевдотсуга Мензиса, жёлтая сосна, сосна Ламберта, тсуга горная, пихта одноцветная, пихта великолепная, секвойя, туя складчатая и др.

Напишите отзыв о статье "Кламат (хребет)"



Примечания

  1. [www.peakbagger.com/peak.aspx?pid=7013 Peakbagger.com]
  2. [www.peakbagger.com/peak.aspx?pid=1139 Mount Eddy, California]
  3. [www.peakbagger.com/peak.aspx?pid=1135 Thompson Peak, California]
  4. [www.peakbagger.com/peak.aspx?pid=1105 Mount Ashland, Oregon]

Ссылки


Отрывок, характеризующий Кламат (хребет)



Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?