Книрем, Крис
Поделись знанием:
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
 | ||||||||||||||||||||||||||
| Персональные данные | ||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Представляет | ||||||||||||||||||||||||||
| Дата рождения | ||||||||||||||||||||||||||
| Место рождения | ||||||||||||||||||||||||||
| Рост |
189 см | |||||||||||||||||||||||||
| Партнёр | ||||||||||||||||||||||||||
| Бывшие партнёры | ||||||||||||||||||||||||||
| Тренер | ||||||||||||||||||||||||||
| Бывшие тренеры | ||||||||||||||||||||||||||
| Хореограф | ||||||||||||||||||||||||||
| Бывшие хореографы | ||||||||||||||||||||||||||
| Место проживания | ||||||||||||||||||||||||||
Спортивные достижения
| ||||||||||||||||||||||||||
Крис (Кристофер) Книрем (также Книрим, англ. Chris Knierim; род. 5 ноября 1987 года, штат Аризона, США) — американский фигурист, выступающий в парном катании с Алексой Шимекой. Они в паре чемпионы мира в командных соревнованиях и чемпионы США в 2015 году. По состоянию на 27 сентября 2015 года пара занимают 5-е место в рейтинге Международного союза конькобежцев (ИСУ)[1].
Биография
Крис Книрим родился городе Тусон в ноябре 1987 года. Фигурным катанием он занялся в школьном возрасте. Его сразу определили в пары. Первой его партнёршей была Шоуни Смит с которой он учился выступать в парном катание; выступал по второстепенным американским турнирам.
Очередной его партнёршой стала Бринн Карман, с ней он выступил на юниорском чемпионате мира в 2009 году и тогда же в юниорской серии Гран-при. С ней они вице-чемпионы США в юниорском первенстве.
Далее последовала Альба и Попст. С последней он повторил достижения в первенстве США среди юниоров и выиграли взрослый турнир в Австрии. В апреле 2012 года он встал в пару с Шимекой, которая также рассталась со своим прежнем партнёром.
В первый же сезон они стали вице-чемпионами США и получили право участвовать на мировом и континентальных первенствах. В олимпийский сезон им немного не повезло они оказались лишь в запасе сборной США. Однако затем последовал послеолимпийский сезон, где они уже были лидерами американской сборной[2].
На чемпионате четырёх континентов в Сеуле фигуристы были лучшей американской парой и выступили удачно заняли пятое место; при этом они улучшили свои спортивные достижения в произвольной программе и сумме[3]. На чемпионате мира в Шанхае в конце марта 2015 года пара уверенно заняла место в десятке[4]. В середине апреля на заключительном старте сезоне на командном чемпионате мира в Японии пара удачно выступила в обеих видах программ (в произвольной были улучшены прежние спортивные достижения)[5][6], что собствовало завоеванию золотой медали американской сборной[7].
Новый сезон пара открыла в Германии на турнире Небельхорн, где оказались с серебряными наградами[8]. Через месяц пара выступала в США на серии Гран-при Skate America. После короткой программы фигуристы лидировали, но в итоге заняли второе место[9]. Через неделю пара выиграла турнир в Австрии Icechallenge. На этапе Гран-при в Японии пара заняла третье место, что позволило впервые спортсменам попасть в финал Гран-при[10]. Это случилось впервые за 8 лет когда парники из США вышли в финал. Правда в самом финале в Испании выступили они неудачно и заняли последнее место[11]. На национальном чемпионате в январе 2016 года фигуристы не сумели удержать своё чемпионство. Однако в Тайбэе на континентальном чемпионате фигуристы превосходно выступили в произвольной программе, значительно улучшив её достижения, и улучшили также достижения в сумме. Этот позволило им стать впервые вице-чемпионами. В начале апреля в Бостоне на домашнем мировом чемпионате пара сумела пробиться в десятку лучших мировых пар и улучшила свои прежние достижения в короткой программе[12].
Спортивные достижения
(с А. Шимекой)
| Соревнования/Сезон | 2012—2013 | 2013—2014 | 2014—2015 | 2015—2016 |
|---|---|---|---|---|
| Чемпионаты мира | 9 | 7 | 9 | |
| Чемпионаты четырёх континентов | WD | 3 | 5 | 2 |
| Командные чемпионаты мира | 1 | |||
| Чемпионаты США | 2 | 4 | 1 | 2 |
| Финал Гран-при | 7 | |||
| Этапы Гран-при: Rostelecom Cup | 6 | |||
| Этапы Гран-при: Cup of China | 5 | |||
| Этапы Гран-при: NHK Trophy | 4 | 3 | ||
| Этапы Гран-при: Skate America | 4 | 2 | ||
| Этапы Гран-при: Trophée Eric Bompard | 4 | |||
| Мемориал Ондрея Непелы | 3 | |||
| Nebelhorn Trophy | 3 | 2 | ||
| Icechallenge | 1 |
(с А. Попст)
| Сезон/Соревнования | 2010–2011 | 2011–2012 |
|---|---|---|
| Турнир в Австрии | 1 | |
| Чемпионаты США | 7 | |
| Первенство США по фигурному катанию среди юниоров | 2 |
(с К.-А. Альбой)
| Сезон/Соревнования | 2009–2010 |
|---|---|
| Первенство США по фигурному катанию среди юниоров | 4 |
(с Б. Карман)
| Соревнования/Сезон | 2008–2009 |
|---|---|
| Чемпионаты мира (юниоры) | 9 |
| Этапы юниорского Гран-при: Белоруссия | 5 |
| Этапы юниорского Гран-при: Мексика | 9 |
| Первенство США по фигурному катанию среди юниоров | 2 |
- WD — спортсмены снялись с соревнований.
Семья
В конце июня 2016 года он вступил в брак со своей партнёршей Шимекой[13].
Напишите отзыв о статье "Книрем, Крис"
Примечания
- ↑ [www.isuresults.com/ws/ws/wspairs.htm ISU World Standings for Figure Skating and Ice Dance] (англ.). ИСУ (17 июня 2011). Проверено 17 июня 2011. [www.webcitation.org/668mVJXYE Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].
- ↑ [www.sports.ru/others/figure-skating/1026709094.html Чемпионат США. Пары. Скимеца – Книрим одержали победу.]
- ↑ [www.sports.ru/others/figure-skating/1027243956.html Чемпионат четырех континентов. Пары. Дюамель и Редфорд победили, Пэн и Чжан – 2-е.]
- ↑ [www.sports.ru/others/figure-skating/1028322676.html Чемпионат мира. Пары. Дюамель и Редфорд победили, Кавагути и Смирнов – 5-е, Тарасова и Морозов – 6-е.]
- ↑ [www.sports.ru/others/figure-skating/1028941757.html Командный чемпионат мира. Пары. Суй – Хань выиграли короткую программу, Дюамель – Редфорд – 2-е, Кавагути – Смирнов – 3-е.]
- ↑ [www.sports.ru/others/figure-skating/1028972113.html Командный чемпионат мира. Пары. Дюамель – Редфорд выиграли произвольную программу, Кавагути – Смирнов – 4-е.]
- ↑ [www.sports.ru/others/figure-skating/1028940071.html Командный чемпионат мира. США выиграли золото, Россия – 2-я, Япония – 3-я.]
- ↑ [www.sports.ru/others/figure-skating/1033288658.html Nebelhorn Trophy. Пары: Волосожар и Траньков одержали победу.]
- ↑ [www.sports.ru/others/figure-skating/1034068546.html Skate America. Пары: Китайцы Суй и Хань победили, Столбова и Климов – 4-е]
- ↑ [www.sports.ru/others/figure-skating/1034992585.html NHK Trophy. Пары: Дюамель – Редфорд одержали победу, Базарова – Депутат – 4-е.]
- ↑ [www.sports.ru/others/figure-skating/1035341794.html Финал Гран-при. Пары: Столбова и Климов выиграли короткую программу, Кавагути и Смирнов – 2-е.]
- ↑ [www.sports.ru/others/figure-skating/1038706518.html Чемпионат мира. Пары: Дюамель – Редфорд победили, Столбова и Климов – 4-е, Волосожар и Траньков – 6-е.]
- ↑ [www.sports.ru/others/figure-skating/1041574340.html Шимека и Книрим поженились на прошлой неделе.]
Ссылки
- [www.isuresults.com/bios/isufs00011328.htm Б. Карман и К. Книрем] (англ.) на официальном сайте Международного союза конькобежцев.
- [www.isuresults.com/bios/isufs00013346.htm А. Попс и К. Книрем] (англ.) на официальном сайте Международного союза конькобежцев.
- [www.isuresults.com/bios/isufs00034201.htm А. Шимека и К. Книрем] (англ.) на официальном сайте Международного союза конькобежцев.
Отрывок, характеризующий Книрем, Крис
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
