Коварский, Александр Львович
Поделись знанием:
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности.
|
| Коварский Александр Львович | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Страна: |
СССР, Россия |
| Научная сфера: |
физико-химик |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
Коварский Александр Львович - Российский физико-химик, доктор химических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ (2011), академик РАЕН (2002), член Американского химического общества (2010). А.Л. Коварский является признанный мировым научным сообществом ученым, обогатившим науку о материалах новыми фундаментальными знаниями. Основные направления исследований: физикохимия высокомолекулярных соединений, электронный магнитный резонанс в макромолекулярных и наноразмерных системах.
Содержание
Главные научные достижения
- Одним из первых в мировой практике (1966 г.) применил парамагнитные частицы – стабильные нитроксильные радикалы – в качестве молекулярных датчиков структурно-динамической информации при исследовании высокомолекулярных соединений и вязких сред. Полученные данные легли в основу нового эффективного метода известного как «метод спиновых зондов». Используя этот метод, изучил закономерности изменения свойств полимерных материалов, сопровождающие процессы деструкции макромолекул, структурирования, кристаллизации, пластификации, механической деформации [1-2].
- На основе полученных А.Л. Коварским данных по сегментальной подвижности макромолекул, динамики низкомолекулярных частиц, а также скоростей радикальных реакций в полимерах при высоких гидростатических давлениях обосновал молекулярно-динамическую концепцию реакционной способности полимеров, изложенную в книгах, изданных в России, США, Голландии, Англии, Японии [3-6].
- Установил природу релаксационных процессов в полимерных стеклах (т.н. α- и β-процессы), используя электрофизические методы в сочетании с объемным сжатием образца [3-7].
- Используя оригинальную методику локализации парамагнитных частиц на поверхности неорганических наполнителей изучил методом электронного парамагнитного резонанса микрореологические свойства межфазных слоев в полимерных композитах [8].
- Совместно с группой коллег разработал экспериментальные подходы к исследованию агрегирования магнитных наночастиц в жидкой и твердой дисперсионных средах, а также адсорбции природных и синтетических макромолекул на магнитных наночастицах с помощью пара- и ферро- магнитного резонанса. Разработанные методики дают важную информацию при создании покрытий на магнитных наночастицах, использующихся в медицине и материаловедении [9].
Биографические сведения
Родился в 2 июля 1944 г. в Москве в семье научных работников. Отец — Лев Вениаминович Певзнер (1904—1988), специалист в области технологии пластмасс, лауреат Сталинской премии (1943). Мать — Берта Михайловна Коварская (1912—2006), специалист в области старения и стабилизации полимеров, доктор химических наук, профессор, двоюродная сестра физика-ядерщика Л. Н. Коварского.
А.Л.Коварский окончил Московский химико-технологический институт им. Д.И.Менделеева в 1966 г. Научными исследованиями начал активно заниматься в 1964 г. будучи студентом. В 1972 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему: “Исследование молекулярной динамики и структуры жидкостей и полимеров методом парамагнитного зонда”. В 1989 г. защитил докторскую диссертацию на тему: “Молекулярная динамика и радикальные реакции в полимерах при высоких давлениях”. С 1969 по 1995 гг. работал в Институте химической физики Академии наук СССР, возглавляемым Нобелевским лауреатом Н.Н. Семеновым. С 1995 г. по н. вр. работает в Институте биохимической физики им. Н.М. Эмануэля Российской академии наук в качестве главного научного сотрудника, возглавляет Центр магнитной спектроскопии. С 1996 по 2010 гг. занимался преподавательской деятельностью в Российском химико-технологическом университете им. Д.И. Менделева в должности профессора. За свою научную деятельность А.Л.Коварский удостоен Благодарности Президента РАН, награждён Почетной серебряной медалью им. В.И. Вернадского РАЕН. А.Л.Коварский является автором 5 книг, 28 глав в книгах и обзоров, 5 учебных пособий, 150 публикаций в отечественных и зарубежных научных изданиях, 3 патентов. Его перу принадлежит также научно-популярная книга «Герои Ветхого завета» Изд-во Н. Бочкаревой, Калуга, 2000; «Когелет», Москва, 2001.
Основные публикации А.Л. Коварского
- А.М. Вассерман, А.Л. Коварский «Спиновые метки и зонды в физикохимии полимеров», Наука, Москва. 1986.
- A.L. Kovarski “Spin probes and Labels. A Quarter of a Century of Application to Polymer Studies”. Polymer Yearbook, Chur, NewYork, 1996, V.13, PP.113–139.
- A.L. Kovarski. «Molecular Dynamics of Additives in Polymers». VSP, Utrecht, Netherlands, 1997.
- A.L. Kovarski, "Molecular Dynamics of Polymers under High Pressure" in «High Pressure Chemistry and Physics of Polymers», Ed. by A.L. Kovarski, CRC-Press, Boca Raton, USA, 1994, P.117.
- V.K. Milinchuk, A.L. Kovarski, "Radiation Chemistry of Polymers under High Pressure" in High Pressure Chemistry and Physics of Polymers, Ed. by A.L.Kovarski, CRC-Press, Boca Raton, USA, 1994, P.153,.
- A.L. Kovarski. «Molecular–Dynamic Concept of the Reactivity of Polymers and Solids in the light of PVT – Effects», Polymer Yearbook. Chur, NewYork, 1992, No 9, PP.107–138.
- A.L. Kovarski. “Thermally Stimulated Depolarization Technique for Studying Polymer Relaxations” in Encyclopedia of Engineering Materials, Part A: Polymer Science and Technology, Ed. N.P.Cheremisinoff, Marcel Dekker, New York, 1988, V.1, P.643.
- A.L. Kovarski, T.V. Yushkina. «Surfaces spin labeling: a new approach to studying macromolecules interaction with the solid surface and properties of boarder layers in polymer composites». Polymer News. 2002, V. 27, No12, PP. 421–422.
- A.L. Kovarski, O.N. Sorokina. «Update on Paramagnetic Sensors for Polymers and Composites Research». Smithers Rapra, Shawbury, UK, 2013, 173 P.
Источники
- Who’s Who in Science and Engeneering. Margus. 10th Edition. 2008-2011.
- Who’s Who in the World. Margus. 26th Editions, 2008-2011.
- Cambridge Blue Book of Foremost International Scientists. 2008/10.
- Polymer News. 2000. V.25, N3, P.89.
- Ю.М.Сивергин. Химики Российской империи, СССР и Российской федерации. Изд-во МГУ, Москва, 1998, Т.2, С.167.
- Высокомолекулярные соединения. Юбилейный номер журнала. 2009. Т.51, №1, С.57.
- Кто есть кто в российской химии. Справочник. Научно-информационное отделение РХО, Москва, 2004.
- Новое в полимерах и полимерных композитах. №4, 2012, С.107-108.
- [wiw-rf.ru/members/ Коварский Александр Львович. Кто есть Кто в России. Макс медиа Сибирь, г. Новосибирск, 2009.]
- Oxidation Communications. 2013, V.36, № 4, PP. 1251–1252.
Напишите отзыв о статье "Коварский, Александр Львович"
Отрывок, характеризующий Коварский, Александр Львович
– Да что, солдатенок…– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
