Коробов, Владимир Борисович

Влади́мир Бори́сович Ко́робов (р. 30 июня 1957, Вильнюс) — русский писатель, буддолог, педагог.

Биография

Окончил среднюю школу № 5 в Вильнюсе и философский факультет МГУ (1979). Работал в вильнюсской газете «Советская Литва», преподавал курсы по философии в Вильнюсском педагогическом институте (ныне Вильнюсский педагогический университет), работал сторожем на стадионе «Динамо». Практическое знакомство с разнообразными профессиями оказалось полезным в должности психолога-консультанта Республиканского центра психологического консультирования и профессиональной ориентации (позднее Служба обучения рынка труда Литвы; 1983—1991).

С 1991 заместитель директора Литовского института исследований буддизма (лит. Lietuvos budizmo studijų institutas), впоследствии Вильнюсский центр исследований буддизма (лит. Vilniaus budizmo studijų centras).

Системный администратор компании «Infortechnika» (1998—2000). С 1999 реализовал или принимал участие в ряде интернетных проектов, в том числе «Индоевропейский диктант», «Балтийский архив» и др.

Преподаватель истории философии в высшей школе предпринимательства Даугвилене (с 2001), лектор Центра ориенталистики Вильнюсского университета. В 2004 защитил диссертацию на учёную степень доктора гуманитарных наук. С мая 2005 член редакционной коллегии «Acta Orientalia Vilnensis».

В настоящее время проживает в Вильнюсе.

Научная деятельность

Занимается переводом буддистских текстов, анализом и интерпретацией учения о праджняпарамите, махаянских терминов (трикая и, в частности, дхармакая, бодхичитта и др.).

Литературное творчество

Пишет прозу с применением, по определению Сергея Костырко, «борхесовских» беллетристических приемов. Однако книга стихов «Книга перемен» (Вильнюс, 1991), изданная под псевдонимом Александр Велецкий (совместно с Павлом Лавринцом), содержит главным образом его тексты и своей структурой и композицией обязана его идее. Совместно с Херукой в 1999 году начал издавать и редактировать онлайновый литературный журнал «Индоевропейский диктант», где и опубликованы основные произведения. Часть их вошла в известный цикл «Из книги “Неизвестные и малоизученные культы”».

Отдельные произведения публиковались в переводе на литовский язык. «Интеллектуально-детективный боевик» (С. Костырко) «Дальневосточные экспедиции князя Э. Э. Ухтомского…» занял третье место в категории «Проза» конкурса «Улов» (весна 2000), другие тексты занимали высокие позиции в конкурсе сетевой литературы «Тенёта». В последнее время тексты В. Б. Коробова включаются в антологии Макса Фрая «Русские инородные сказки», «Прозак» и др.

Произведения

• Круг вопросов, связанных с интерпретацией понятия «джок» // Комментарии. 1998. № 15. С. 123–133.
• Дальневосточные экспедиции князя Э. Э. Ухтомского и тантрийские мистерии ni-kha-yung-slei’ man-su-rob-ha (Из истории семиотических культов) (совместно с Е.Т.) // Улов: Современная русская литература в Интернете, вып. 1 (весна 2000), Москва: Арго-Риск, Тверь: Колонна, 2000. С. 26—37.
• Краткие сведения о культе «света превращений» // Буддизм в России. 2000. № 33. С. 72–76.
• О «последних вещах» (eshata pragmata) в культе древнеегипетской богини Нейт (постановка вопроса) // Реальность и субъект. 2000. № 3. С. 101—109.
• Культ «черной бабочки» (хуштуг саат) у индейцев саат туока в связи с так называемым «запредельным мифом» // Реальность и субъект. 2001. № 4. С. 102—115.
• Новые материалы к изучению «Общества Ловцов Теней» // Реальность и субъект. 2002. № 5. С. 64–79.
• В нашем лесочке // Книга русских инородных сказок: Антология / Придумал и составил М. Фрай. Санкт-Петербург: Амфора, 2003. С. 44—47
• Новые сведения о еде // Книга русских инородных сказок: Антология / Придумал и составил М. Фрай. Санкт-Петербург: Амфора, 2003. С. 47—56
• Заметки о плавании во внутренних водах // Книга русских инородных сказок: Антология / Придумал и составил М. Фрай. Санкт-Петербург: Амфора, 2003.

Ссылки

• [www.oc.vu.lt/aov_home.html Acta Orientalia Vilnensia]
• [www.oc.vu.lt/academs.html Centre of oriental studies staff]

---

• [www.russianresources.lt/dictant/Materials/Esper.html Дальневосточные экспедиции князя Э. Э. Ухтомского и тантрийские мистерии ni-kha-yung-sle’i man-su-ro-bha] (совместно с Е.Т.)
• [www.guelman.ru/frei/dictant/Materials/Light.html Краткие сведения о культе «света превращений»]
• [www.russianresources.lt/dictant/Materials/Jok.html Круг вопросов, связанных с интерпретацией понятия «джок»]
• [www.guelman.ru/frei/dictant/Materials/Saat1.html Культ «черной бабочки» (хуштуг саат) у индейцев саат туока в связи с так называемым «запредельным мифом»]
• [www.russianresources.lt/dictant/Materials/Hunters.html Новые материалы к изучению «Общества Ловцов Теней»]
• [www.russianresources.lt/dictant/Materials/Lasthings.html О «последних вещах» в культе древнеегипетской богини Нейт]

Отрывок, характеризующий Коробов, Владимир Борисович

– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.