Старый Королевский военно-морской колледж
| Достопримечательность | |
| |
| Страна | Великобритания |
| Город | Лондон |
| Строительство | 1696—1712 годы |
| Статус | Всемирное наследие |
|
Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 795 [whc.unesco.org/ru/list/795 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/795 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/795 фр.] |
Старый Королевский военно-морской колледж — комплекс зданий в Гринвиче (Лондон, Великобритания), архитектурная доминанта объекта всемирного наследия, известного как «Морской Гринвич» (англ. Maritime Greenwich) (сюда же относятся Квинс-хаус и Гринвичская обсерватория), описываемого ЮНЕСКО как «лучший и наиболее четко выделенный архитектурно-ландшафтный ансамбль на Британских островах».[1]
Содержание
История
Первоначально на этом месте стоял Гринвичский королевский дворец — любимый дворец короля Генриха VIII, место рождение королев Марии I и Елизаветы I. Во времена английской гражданской войны строение обветшало и было окончательно разрушено в 1694 году (за исключением Квинс-хауса).
Комплекс зданий, включающий в себя часовню и «Расписной зал», был построен по проекту Кристофера Рена в период с 1696 по 1712 год для размещения Королевского военно-морского госпиталя, основанного указом королевы Марии II в 1692 году.
В 1806 году здесь в одной из комнат располагался гроб с телом адмирала Нельсона, после того как его доставили в Лондон и до торжественных похорон в соборе святого Павла.
В 1869 году госпиталь был переведён в графство Саффолк, а в 1873 году постройки Рена были переданы Королевскому военно-морскому колледжу, который занимал их до 1998 года, когда обучение было перенесено в Королевский военно-морской колледж «Британия»[en] в Дартмуте.
В настоящее время здесь размещается Национальный военно-морской музей Великобритании и Университет Гринвича.
Ныне управляется «Гринвичским фондом Старого Королевского военно-морского колледжа» (англ. Greenwich Foundation for the Old Royal Naval College), основанным в 1998 году и сделавшим большинство помещений открытыми для свободного доступа.
Здания и их интерьеры использовались как места съемок множества фильмов и сериалов.
Галерея
- Old Royal Naval College Chapel Interior, Greenwich, London, UK - Diliff.jpg
Часовня
- Painted Hall.jpg
«Расписной зал» (свод)
- Painted Hall dome interior.jpg
«Расписной зал» (купол)
- Greenwich Hospital Microcosm edited.jpg
«Расписной зал» (гравюра, 1810)
Напишите отзыв о статье "Старый Королевский военно-морской колледж"
Примечания
- ↑ [whc.unesco.org/ru/list/795/ ЮНЕСКО — Морской Гринвич].
См. также
Ссылки
- [www.ornc.org Гринвичский фонд Старого Королевского военно-морского колледжа]
- [www.greenwichwhs.org.uk «Морской Гринвич»]
- [www.rmg.co.uk/national-maritime-museum Национальный морской музей Великобритании]
- [www.gre.ac.uk Университет Гринвича]
Отрывок, характеризующий Старый Королевский военно-морской колледж
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
