Король Коль
| Койл ап Тегван валл. Coel ap Tegfan<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 388 — 420 | ||
| Предшественник: | титул учрежден | |
| Преемник: | Кенеу | |
| Рождение: | ок. 350 г. | |
| Смерть: | 420 | |
| Отец: | Тегван Хромой | |
| Супруга: | Истрадвала | |
| Дети: | Гарбониан, Кенеу, Гваула | |
Король Коль Старый (англ. Old King Cole, также Коэль или Койль) — имя одного или нескольких исторических фигур в истории кельтской Британии, также известный фольклорный персонаж. Ранняя валлийская традиция упоминает Коля Старого как правителя послеримской Британии и родоначальника нескольких королевских родов «Старого Севера» (Hen Ogledd) — кельтской местности на севере Англии и юге Шотландии. В его честь по легенде назван город Колчестер.
Исторические данные
Коль Старый (Коэль Хен) впервые фигурирует в «Родословных Харлеиана» и в родословных известных как Bonedd Gwŷr у Gogledd (Происхождение людей Севера), как основатель нескольких королевских родов «Старого Севера»[1]. Потомков Коэля называли Коэлинги (Coeling), среди них упоминаются такие известные фигуры, как:
- Уриен — шестой король Регеда, отец легендарного Ивейна (Оуэна);
- Гваллог ап Ллаенног — правитель Элмета в Лидсе;
- сыновья Элиффера ап Эйниона, Передур и Гурги, двоюродные братья и соратники Уриена отличившиеся в битве при Арфдеридде;
- Клидно Эйддин — основатель Эдинбурга, внук Думангуала Старого и зять Уриена, единственный выживший бритт в битве при Катраете.
Кроме того, Старый Койль называется тестем Кунеды ап Эдерна, основателя королевства Гвинед, через дочь Гваул (Gwawl)[2][3]. Родословные называют Коля Годебог (Godebog), что означает «защитник». Поэма «Y Gododdin» описывает вражду между сыновьями Годебога и захватчиками Гвинеда, которые в 598 году сошлись в битве при Катраете[4].
Традиционно считается, что по имени Коля Старого названа область Кайл и скала Койлтон (где, как считается, Коль похоронен) в графстве Южный Эйршир (Аргайл-Шотландия)[2]. Обратный хронологический отсчет позволяет считать, что Коль Старый жил в период между 350 и 420 годами, в то время, когда римляне (Магн Максим) покидали Британию[5]. В книге «Возраст Артура» историк Джон Моррис предполагает, что Коль был одним из последних Duces Brittanniarum (герцогов британцев), который командовал римской армией в северной Англии. По словам Морриса, он, возможно, захватил северную столицу Эбрук (Eburacum, Йорк), чтобы править в северной провинции Римской Британии[6]. Его женой около 387 года стала Истрадвала, дочь Годеона ап Конана, правителя Думнонии. В конце IV века Коль расширил свои владения на север до вала Антонина. Там он столкнулся с племенами дамнонов (Алт Клут), пиктов и скоттов. Ещё ранее он прогнал племя Вотадинов с севера Британии на север Уэльса. После смерти Коля Старого его земли были бы разделены между его сыновьями (Гарбониан ап Коэль получил север, а Кенеу ап Коэль (Кунеда II) — юг с Эбруком), а затем и его внуками (Дунвалом Моелмут, Кунеддой III и Gwrwst Ledlwn), создавая таким образом северные королевства Великобритании.
Согласно «Истории королей Британии» Гальфрида Монмутского, Коль (Коэль) — король бриттов из Колчестера и предводитель восстания против римского владычества, который сверг римского наместника Асклепиодота. Коль провозгласил себя королём Британии, однако, опасаясь кары императора, вынужден был заключить мир с римлянами. Правил он недолго и вскоре умер от болезней и старости.
Коля считают предком многих реальных и легендарных фигур. Та же «История королей Британии» считает Коля отцом Святой Елены. Среди других его потомков, в разных легендах и генеалогиях — король Артур, Передур, Уриен, и несколько других валлийских королей и героев.
В замке Тинтагель, месте рождения Артура, в культурных слоях, относящихся к VI в. найден камень с надписью на латыни «Отец Коль сотворил это, Артугну, потомок Коля, сотворил это» (Paternus Colus avi ficit, Artognou Сoli ficit). (Согласно археологу Гордону Мэйхену, часть букв пропущена, и оригинальная надпись означала «Артугну воздвиг этот камень в память своего праотца Коля»[7]). Сторонниками историчности Артура это рассматривается как доказательство существования обоих королей[8][9].
Стихотворение
Современным англичанам Старый Коль в основном известен по детскому стишку (англ.) из книги стихов «Мелодии Матушки Гусыни»:
(«Сказки Матушки Гусыни»)
Старый дедушка Коль
Был весёлый король.
Громко крикнул он свите своей:
— Эй, налейте нам кубки,
Да набейте нам трубки,
Да зовите моих скрипачей, трубачей,
Да зовите моих скрипачей!
Были скрипки в руках у его скрипачей,
Были трубы у всех трубачей,
И пилили они,
И трубили они,
До утра не смыкая очей.
Старый дедушка Коль
Был весёлый король.
Громко крикнул он свите своей:
— Эй, налейте нам кубки,
Да набейте нам трубки,
Да гоните моих скрипачей, трубачей,
Да гоните моих скрипачей!
Напишите отзыв о статье "Король Коль"
Примечания
- ↑ Бромвич, Рэйчел (2006):. Trioedd Ynys Prydein. Триады острова Британия. University Of Wales Press. ISBN 0-7083-1386-8.
- ↑ 1 2 Бромвич
- ↑ Greenway, Diana (Ed.); Henry of Huntingdon (1996). Historia Anglorum: The History of the English People
- ↑ MacQuarrie, Alan; A. Grant & K. Stringer (Eds.) (1993). «The Kings of Strathclyde». Medieval Scotland: Crown, Lordship and Community (Edinburgh University Press): 1-19.
- ↑ MacQuarrie
- ↑ Morris, John (1973). The Age of Arthur. London: Weidenfeld & Nicolson
- ↑ [www.facesofarthur.org.uk/articles/arthurstone.htm A New interpretation of the 'Artognou' stone, Tintagel]
- ↑ [ucl.ac.uk/archaeology/cisp/database/stone/tntis_1.html Tintagel Island]. Celtic Inscribed Stones Project (UCL). Проверено 5 декабря 2009. [www.webcitation.org/61A4MMhmf Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
- ↑ # Koch, John T. (2006). Celtic Culture: A Historical Encyclopedia. ABC-CLIO. ISBN 1851094407.
- ↑ Впервые под названием «Скрипачи и трубачи» в журнале «Пионер», 1937, № 7. В некоторых изданиях рефрен печатался в такой редакции:
Да зовите моих скрипачей, трубачей,
Да зовите моих трубачей!
Отрывок, характеризующий Король Коль
– Вы были на сражении, мы слышали?– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
