Кравков, Юрий Сергеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Кравков.
Юрий Сергеевич Кравков

генерал-майор Ю. С. Кравков
Дата рождения

17 ноября 1921(1921-11-17)

Место рождения

Москва, СССР

Дата смерти

1 апреля 2003(2003-04-01) (81 год)

Место смерти

Москва, Российская Федерация

Род войск

военная медицина

Годы службы

1939 — 1983

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

медицинской службы
Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Юрий Сергеевич Кравков (17 ноября 1921 — 1 апреля 2003) — военный медик, генерал-майор медицинской службы, начальник Главного военного клинического госпиталя им. академика Н.Н.Бурденко в 1973–1983 гг., заслуженный врач РСФСР.





Биография

Юрий Сергеевич Кравков родился 17 ноября 1921 г. в Москве, в семье выдающегося ученого С.В. Кравкова. Его мать Нина Павловна, урожденная Колосова (1894–1985), была преподавателем Московской государственной консерватории им. П.И.Чайковского.

В 1929–1939 гг. Ю.С. Кравков учился в школе № 52 ДОНО города Москвы. По её окончании он поступил в 1-й Московский медицинский институт, откуда в ноябре 1939 г. был призван в ряды РККА. В 1939-1940 гг. Ю.С. Кравков служил солдатом, а затем младшим командиром в 239-м отдельном батальоне связи 57-го стрелкового корпуса.

В августе 1940 г. Ю.С. Кравков был зачислен слушателем Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова в Ленинграде. В городе он находился до осени 1941 г., когда ВМА была эвакуирована в Самарканд (Узбекская ССР), где продолжил обучение. В августе 1943 г. Ю.С. Кравков был переведен на военный факультет 2-го Московского медицинского института, полный курс которого окончил в апреле 1944 г.

Ю.С. Кравков принимал участие в Великой Отечественной войне. С мая 1944 по апрель 1945 он занимал должность командира приемно-сортировочного взвода 190-го медико-санитарного батальона 1-го Краснознаменного Инстербургского танкового корпуса, воевавшего сначала на 1-м Прибалтийском, затем на 3-м Белорусском фронтах. В апреле 1945 г. под Кёнигсбергом капитан медслужбы Ю.С. Кравков получил тяжелое ранение и до ноября 1945 г. находился на лечении.

В 1945–1947 гг. Ю.С. Кравков был врачом 19-го отдельного стрелкового батальона, в 1947–1948 гг. работал ординатором Военного госпиталя № 2939, в 1948–1952 гг. – ординатором терапевтического отделения Окружного военного госпиталя № 1586, В 1952 – 1953 гг. – старшим ординатором Военного госпиталя № 574 (все – Московского военного округа).

В декабре 1953 г. Ю.С. Кравков был переведен ординатором терапевтического отделения в Главный военный госпиталь им. академика Н.Н. Бурденко, с которым была связана вся его последующая трудовая деятельность. В последующие годы Ю.С. Кравков работал в должностях старшего ординатора, начальника пульмонологического отделения, заместителя начальника госпиталя по медицинской части.

В 1973 г. полковник медицинской службы Ю.С. Кравков был назначен начальником ГВКГ им. Н.Н. Бурденко. В 1975 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено воинское звание генерал-майора медицинской службы. В 1977 г. Ю.С. Кравков был удостоен почетного звания заслуженного врача РСФСР.

Ю.С. Кравков руководил ГВКГ им. Н.Н. Бурденко до выхода в запас в 1983 г. Он скончался в Москве 1 апреля 2003 г., похоронен на Даниловском кладбище.

Деятельность во главе ГВКГ им. Н.Н. Бурденко

Ю.С. Кравков возглавил Главный военный клинический госпиталь им. академика Н.Н. Бурденко в 1973 г. Первые годы его руководства подтвердили высокий уровень, на который госпиталь был выведен его предшественниками на этом посту - Л.И. Лялиным, М.М. Гиленко, Г.А. Пономаревым. В 1975 г. за успешное выполнение заданий по важнейшим научно-техническим проблемам народнохозяйственного плана ГВКГ им. Н.Н. Бурденко был признан ЦК КПСС, Советом Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ победителем Всесоюзного социалистического соревнования 1974 г. и награждён дипломом. В 1977 г. ГВКГ им. Н.Н. Бурденко был награждён дипломом 1-й степени как победитель Всеармейского смотра-конкурса на лучшее медицинское учреждение.

Ю.С. Кравков уделял большое внимание внедрению в ГВКГ им. Н.Н. Бурденко современных методов работы. В 1976 г. в госпитале была создана лаборатория медицинской кибернетики, оснащенная ЭВМ «Минск-32». В ряде его подразделений были установлены терминалы, связанные с ЭВМ, что позволило вести работу в диалоговом режиме. С помощью ЭВМ решались задачи как по автоматизации управления, так и диагностические. В 1983 г. было начато переоснащение лаборатории более современными машинами ЕС 1045, был осуществлен капитальный ремонт отдельного двухэтажного здания для лаборатории.

Ю.С. Кравков признавал необходимость совершенствования организации научно-исследовательской работы сотрудников ГВКГ им. Н.Н. Бурденко. В 1978 г. в госпитале был создан научно-методический информационный центр. Его организация способствовала значительному подъему методической и научно-исследовательской работы госпиталя, улучшению его связи с научно-исследовательскими учреждениями Москвы, а также с окружными военными госпиталями.

Одной из главных забот Ю.С. Кравкова во 2-й половине 1970-х гг. стало строительство нового 7-этажного хирургического корпуса ГВКГ им. Н.Н. Бурденко, вступившего в строй в 1981 г. В нем разместились коечные отделения неотложной хирургии, травматологическое, гинекологическое, нейрохирургическое и полостной хирургии (каждое на 50 мест), а также отделения сердечно-сосудистой хирургии и торакальное (каждое на 25 мест). На 7-м этаже корпуса было организовано операционное отделение, насчитывавшее 8 операционных залов (включая одну рентгенооперационную).

Под руководством Ю.С. Кравкова постоянно совершенствовалось техническое оснащение ГВКГ им. Н.Н. Бурденко. К 1983 г. его диагностические и лечебные отделения использовали около 3800 различных аппаратов и приборов. Госпиталь был оснащен эндоскопической аппаратурой, рентгеновским компьютером-томографом, аппаратурой и инструментами для микрохирургии, аппаратами для слежения за состоянием больных, был развернут рентген-урологический кабинет, рентген-операционная с аппаратом «Аркоскоп». Были созданы условия для проведения электронной микроскопии. Все это значительно повысило возможности госпиталя в вопросах диагностики и лечения, в том числе самых сложных больных. Наряду с этим, в госпитале использовался опыт централизации лечебно-диагностических и хозяйственных служб. За годы руководства Ю.С. Кравкова изменились основные показатели работы госпиталя. Средняя продолжительность лечения сократилась на 8 дней, уменьшилась летальность, улучшились исходы лечения.

К 1983 г. в ГВКГ им. Н.Н. Бурденко функционировали 40 коечных отделений, 4 из которых являлись отделениями реанимации и интенсивной терапии. Каждое отделение было узкоспециализировано. В них были организованы почти все виды медицинской помощи, за исключением педиатрической, акушерской и туберкулезной. Кроме коечных, имелось 20 отделений, обеспечивавших диагностическую и лечебную (физиотерапия, гипербарическая оксигенация, отделение высоких энергий и отделение лечебной физкультуры) работу.

Наряду с лечебно-диагностической деятельностью, в 1970-1980-х гг. в ГВКГ им. Н.Н. Бурденко разрабатывался ряд проблем, имевших военно-медицинскую направленность. При этом максимально использовались достижения химии, физики, электроники. Научной деятельностью госпиталя руководило бюро научно-методического совета. В 1983 г. в госпитале работали 9 докторов медицинских наук, 43 кандидата медицинских наук, 24 заслуженных врача республик. Еще около 50 врачей работали в это время над темами докторских и кандидатских диссертаций.

Празднование 275-летия ГВКГ им. Н.Н. Бурденко в 1982 г.

Признанием заслуг коллектива, работавшего под руководством Ю.С. Кравкова в течение целого десятилетия, стало награждение ГВКГ им. Н.Н. Бурденко орденом Ленина. Оно было приурочено к 275-летию госпиталя, которое отмечалось 4 декабря 1982 г. Юбилейной дате предшествовала научная конференция, посвященная обсуждению специализированной медицинской помощи, проходившая 30 ноября – 1 декабря 1982 г. и получившаяся весьма насыщенной и представительной.

2 декабря 1982 г. в Краснознаменном зале Центрального Дома Советской Армии состоялся торжественный вечер, в ходе которого заместитель Министра обороны СССР – начальник Тыла ВС СССР Маршал Советского Союза С.К. Куркоткин огласил Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении ГВКГ им. Н.Н. Бурденко орденом Ленина и прикрепил эту высокую награду к знамени госпиталя. В ходе мероприятия Ю.С. Кравков выступал дважды: в начале – с докладом о развитии госпиталя, его становлении и сегодняшнем дне, и с заключительным словом, в котором подчеркнул значение госпиталя для развития медицинского дела в СССР и от всего личного состава выразил благодарность КПСС и Советскому правительству за высокую оценку работы вверенного ему коллектива.

10 декабря 1982 г. состоялось вручение правительственных наград сотрудникам ГВКГ им. Н.Н. Бурденко. Ими было отмечено 46 офицеров и генералов и 85 служащих Советской Армии. Награды вручали заместитель Министра обороны СССР – начальник Тыла ВС СССР Маршал Советского Союза С.К. Куркоткин и начальник Центрального военно-медицинского управления генерал-полковник медицинской службы Ф.И. Комаров. Ю.С. Кравков был удостоен ордена Трудового Красного Знамени.

Награды

Награды СССР

Награды Российской Федерации

Иностранные награды

Семья

Избранная библиография

  • Актуальные вопросы кардиологии; Отдаленные результаты лечения злокачественных опухолей : Материалы докл. науч. конф. 21-22 апр. 1976 г. /Ред. коллегия: ген.-майор мед. службы Ю.С. Кравков [и др.]; Центр. воен.-мед. упр. М-ва обороны СССР. Гл. воен. клинич. госпиталь им. акад. Н.Н. Бурденко. - Москва : Б. и., 1976. - 189 с.
  • Основоположник советской военно-полевой хирургии : Материалы программных докл. науч. конф. (К 100-летию со дня рождения акад. Н.Н. Бурденко) /[Ред. коллегия: ген.-майор мед. службы Ю.С. Кравков и др.]. - Москва : Б. и., 1976. - 77 с.
  • Современные проблемы военной медицины : Лечение ран, профилактика и лечение раневой инфекции, поражений и заболеваний внутренних органов Материалы докл. науч. конф., посвящ. 60-летию Великой Окт. соц. революции и 270-летию со дня основания госпиталя, 1-2 дек. 1977 г. /Гл. воен. клинич. госпиталь им. Н.Н. Бурденко; [Редколл.: Ю.С. Кравков и др.]. - Москва : Б. и., 1977. - 337 с
  • Неотложная помощь при острых заболеваниях и повреждениях : Материалы докл. науч. конф., посвящ. 60-летию Вооруж. Сил СССР, 20-21 апреля 1978 года /Редкол.: Засл. врач РСФСР ген.-майор мед. службы Ю.С. Кравков и др.. - Москва : Б. и., 1978. - 366 с.
  • Нарушение гемодинамики : Диагностика, профилактика, коррекция Тез. докл. науч. конф., 11-12 дек. 1980 г. /Центр. воен.-мед. упр. М-ва обороны СССР, Гл. воен. клин. госпиталь им. акад. Н.Н. Бурденко; [Редкол.: засл. врач РСФСР, ген.-майор мед. службы Ю.С. Кравков и др.]. - М. : Б. и., 1981. - 248 с.
  • Актуальные вопросы клинической онкологии : Тез. докл. науч. конф. 10-11 дек. 1981 г. /[Редкол.: Засл. врач РСФСР Ю.С. Кравков и др.]. - М. : Б. и., 1982. - 270 с.
  • Специализированная медицинская помощь : Клин. аспекты Тез. и реф. докл. науч. конф., посвящ. 60-летию образования СССР и 275-летию госпиталя, 30 ноября - 1 дек. 1982 г. /Центр. воен.-мед. упр. М-ва обороны СССР, Гл. воен. клин. госпиталь им. акад. Н.Н. Бурденко; [Редкол.: Ю.С. Кравков и др.]. - М. : Б. и., 1982. - 371 с.
  • Кравков Ю.С. Верность призванию и долгу. // Военно-медицинский журнал. – 1982 - № 11. – С. 11-16.
  • Кравков Ю.С. Главный госпиталь. // Медицинская газета. – 3 декабря 1982 г. - № 97. – С. 2.

Источники

  • Кравков Ю.С. [Официальный отдел. Юбилеи] // Военно-медицинский журнал. – 2001 - № 11. – С. 91
  • Кравков Юрий Сергеевич // Швец В.А., Цветков С.А., Овчинников Д.В., Деев Р.В. Второй факультет Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова в лицах (под. ред. проф. Белевитина А.Б.) – СПб.: Изд-во ВМА им. С.М.Кирова, 2010. – С. 198
  • Главный военный госпиталь (под ред. генерал-майора медицинской службы Н.Л. Крылова). М.: Воениздат, 1985 – С. 72-73
  • Узбекова Д.Г. Кравковы: два поколения ученых из Рязани / Д.Г. Узбекова – М.:Вече, 2014. – С.271–275

Напишите отзыв о статье "Кравков, Юрий Сергеевич"

Отрывок, характеризующий Кравков, Юрий Сергеевич


Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Кравков,_Юрий_Сергеевич&oldid=79452582»