Кричевская, Вера Ефимовна

Вера Кричевская
Имя при рождении:	Вера Ефимовна Кричевская
Род деятельности:	российский телевизионный продюсер и телережиссёр
Награды и премии:	«Золотой луч» (2012, 2010), «Золотое перо» (2011), «Теле-триумф» (2007), «ТЭФИ» (2000, 2004, 2005)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Ве́ра Ефи́мовна Криче́вская (род. 10 ноября 1974) — российский журналист, телережиссёр, бывший креативный продюсер «24 Док». Один из основателей телеканала «Дождь». Программы Кричевской трижды (2000, 2004, 2005) удостаивались премии «ТЭФИ» и, по мнению специалистов, отличаются высоким профессионализмом.

Биография

Окончила Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства (1996).

С 1997 по 2005 год работала на телеканале НТВ режиссёром — постановщиком, продюсером по спецпроектам телеканала, главным режиссёром. Среди прочего в 1997—1999 годах была продюсером и главным режиссёром программы «Сегоднячко», в 1998 году — продюсер и режиссёр проекта «Сумерки», документального фильма-интервью «Rolling Stones специально для НТВ», а также антинаркотической кампании НТВ.

В 1999 году в качестве продюсера проекта запустила вещание и студию «НТВ-Санкт-Петербург». В 1999—2001 годах — режиссёр и продюсер программы НТВ «Антропология» с Дмитрием Дибровым, в 2000 году — режиссёр-постановщик и продюсер новогоднего проекта НТВ «Любимые мелодии ХХ века». В 2000—2001 годах — режиссёр-постановщик программы НТВ «В нашу гавань заходили корабли».

Во время развала НТВ осталась работать в команде Бориса Йордана и Рафаэля Акопова. В период с 2001 по 2003 год была продюсером, автором и режиссёром проекта «Свобода слова» с Савиком Шустером, продюсером программы «Герой дня», в качестве продюсера и главного режиссёра запустила вещание проекта «Здесь и сейчас» — вечерние новости с Алексеем Пивоваровым, Асет Вацуевой, Антоном Хрековым и Юлией Бордовских.

Во время парламентской избирательной кампании 2003—2004 годов по приглашению председателя ВГТРК Олега Добродеева работала продюсером телевизионного освещения кампании в рамках ВГТРК, прямоэфирных теледебатов и послевыборного ночного освещения результатов голосования.

В 2005—2008 годах работала на Украине, в медиа-холдинге Виктора Пинчука, запустила на телеканале ICTV проект «Свобода слова с Савиком Шустером», провела в качестве продюсера две телевизионные избирательные кампании в Парламент Украины.

В 2008—2011 годах в качестве партнёра, креативного продюсера и главного режиссёра вместе с Натальей Синдеевой запускала телеканал «Дождь». В 2010 году автор и продюсер проекта «Конституция на Дожде».

В 2011 году вместе с Андреем Васильевым, Дмитрием Быковым и Михаилом Ефремовым запустила на телеканале «Дождь» проект «Поэт и гражданин» (в дальнейшем «Гражданин поэт»). В апреле 2011 года покинула телеканал «Дождь» после скандала вокруг снятия с эфира проекта «Гражданин поэт».

С июня 2011 по январь 2013 года работала креативным продюсером документального телеканала «24 Док».

Наверное, у меня самая неудачная профессия для этого времени, и думаю, что я буду переживать очень тяжелые времена, работы никакой не будет.

— Вера Кричевская. Интервью «Ленте.ру»

Фильмография

Вера Кричевская — автор, режиссёр и продюсер документального фильма «Гражданин поэт: Прогон года», вышедшего в прокат 24 мая 2012 года.

Награды и премии

2012 Национальная премия в области спутникового, кабельного и интернет телевидения «Золотой луч»
2011 Премия Союза Журналистов России «Золотое перо»
2010 Национальная премия в области спутникового, кабельного и интернет телевидения «Золотой луч»
2007 премия «Теле-триумф» Телевизионной Академии Украины
2005 Премия «ТЭФИ» за лучшую информационную программу
2004 Премия «ТЭФИ» за лучшее ток-шоу
2000 Премия «ТЭФИ» за лучшую музыкальную программу

Ссылки

• [www.afisha.ru/article/krichevskaya-on-doc-24/ Интервью журналу «Афиша» о запуске «24dOC»]
• [os.colta.ru/media/air/details/32424/ Интервью OpenSpace о запуске «24DOC»]
• [os.colta.ru/media/air/details/17481/ Интервью OpenSpace о запуске телеканала «Дождь»]

Отрывок, характеризующий Кричевская, Вера Ефимовна

24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.