Кужель, Александра Владимировна

Александра Владимировна Кужель укр. Олександра Володимирівна Кужель<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель комитета Верховной рады Украины по вопросам предпринимательства, регуляторной и антимонопольной политики
25 декабря 2012 года — 27 ноября 2014 года
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	должность упразднена
Народный депутат Украины VIII созыва
с 27 ноября 2014 года
Народный депутат Украины II созыва
11 мая 1994 года — 12 мая 1998 года
Рождение:	4 июля 1953(1953-07-04) (70 лет) город Константиновка, Сталинская область, УССР, СССР
Имя при рождении:	Александра Владимировна Долгорукова
Отец:	Владимир Маркович Долгоруков
Мать:	Мария Васильевна
Супруг:	Александр Леонидович Кирикилица
Дети:	Дмитрий, Никита
Партия:	беспартийная
Образование:	1) Запорожский индустриальный институт 2) Днепропетровский металлургический институт
Учёная степень:	кандидат экономических наук
Профессия:	инженер-металлург, инженер-экономист
Деятельность:	политик, государственный деятель, предприниматель
Сайт:	[kuzhel.com/ kuzhel.com]
Награды:

Александра Владимировна Кужель (укр. Олександра Володимирівна Кужель; род. 4 июля 1953 года, г. Константиновка, ныне Донецкой области) — украинский политик, народный депутат Украины 2-го, 7-го и 8-го созывов. Член Всеукраинского объединения «Батькивщина» с 2012 года.

Биография

Отец — Долгоруков Владимир Маркович (1913—1974) — инженер, начальник цеха. Мать Мария Васильевна (1915) — пенсионер.

Окончила Днепропетровский металлургический институт (1975) по специальности инженер-металлург. Работала инженером, младшим научным сотрудником кафедры экономики промышленности Запорожского индустриального института. В 1983 году там же получила второе высшее образование по специальности инженер-экономист. С 1990 по 1993 годы главный бухгалтер акционерного центра «Восток» в г. Запорожье (подробнее см.). С 1993 по 1994 годы председатель правления, генеральный директор совместного украинско-канадского предприятия «Независимость».

В 1994 году избирается депутатом Верховной Рады Украины 2 созыва от Ленинского избирательного округа № 181 Запорожской области и заместителем председателя парламентской комиссии по вопросам экономической политики и управления народным хозяйством. в парламенте примкнула к Либеральной партии Украины (впоследствии была исключена).

20 июля 1995 года президент Украины Леонид Кучма назначает А. Кужель руководителем новообразованного Национального аудиторского комитета Украины. Она остаётся при этом народным депутатом и совмещает законодательную работу с правительственными должностями до дня прекращения её депутатских полномочий в Верховной Раде 2 созыва 12 мая 1998 года.

В конце 1997 года начинается новая избирательная кампания. В Верховную Раду 3 созыва А. Кужель баллотируется сразу в одномандатном № 76 избирательном округе Запорожской области и многомандатном общегосударственном избирательном округе вторым номером в списке Партии защитников Отечества. Впрочем, на выборах 29 марта 1998 года в одномандатном округе она набирает лишь 18,11 % голосов, заняв 3-е место, а её политическая сила — 0,3 % голосов и не проходит в парламент.

23 апреля 1998 года президент освобождает А. Кужель с должности председателя Национального аудиторского комитета Украины «в связи с переводом на другую работу» (впоследствии комитет вообще ликвидируется). В этот же день Л. Кучма назначает её на должность главы Государственного комитета Украины по вопросам развития предпринимательства.

В 1999 году защищает кандидатскую диссертацию «Региональные программы поддержки предпринимательства на Украине: тенденции развития, методология, практика» (Совет по изучению продуктивных сил Украины НАН Украины) и становится кандидатом экономических наук.

10 января 2000 года в связи с реорганизацией учреждения А. Кужель переназначается на пост главы новообразованного Государственного комитета Украины по вопросам регуляторной политики и предпринимательства, где она работает до весны 2003 года.

На очередные парламентские выборы 31 марта 2002 года А. Кужель идёт № 71 в списке провластного Избирательного блока политических партий «За Единую Украину!». Блок получает 35 мандатов в Верховной Раде 4 созыва, а следовательно, А. Кужель не имеет перспектив попасть в законодательный орган.

26 апреля 2003 года Л. Кучма освобождает её от должности председателя Государственного комитета Украины по вопросам регуляторной политики и предпринимательства на основании решения Совета национальной безопасности и обороны Украины, согласно которому деятельность правительства по выполнению актов главы государства об усилении госконтроля за производством и оборотом спирта, алкогольных напитков и табачных изделий была признана неудовлетворительной.

12 мая 2003 года своеобразным политическим жестом в ответ становится её заявление в Центральную избирательную комиссию об отказе от баллотирования на выборах 2002 года по списку кандидатов в народные депутаты от блока «За Единую Украину». Центральная избирательная комиссия заявление удовлетворяет и отменяет решение о его регистрации как кандидата в депутаты.

В 2003—2004 годах А. Кужель является советником председателя Национального банка Украины Сергея Тигипко и занимает должность заместителя председателя политисполкома партии «Трудовая Украина», лидером которой был глава Нацбанка.

После отставки в январе 2004 года главы Государственного комитета Украины по вопросам регуляторной политики и предпринимательства Инны Богословской, «Трудовая Украина» высказывает намерение рекомендовать премьер-министру Виктору Януковичу внести представление президенту Л. Кучме о возвращении А. Кужель в учреждение. Впрочем, назначение не происходит.

Во время президентской кампании 2004—2005 годов А. Кужель работает в команде С. Тигипко, который в то время возглавлял избирательный штаб кандидата В. Януковича. Она не поддерживала и, по собственному признанию, не была сторонницей Оранжевой революции и агитировала голосовать за Януковича.

7 декабря 2005 года премьер-министр Украины Юрий Ехануров назначает А. Кужель, как президента аналитического центра «Академия», членом Совета предпринимателей Украины при правительстве. Однако уже 13 декабря 2006 года Совет ликвидируется.

В 2006 году Кужель работает советником городского головы Киева Леонида Черновецкого по вопросам предпринимательства. Однако ей не удаётся найти общий язык с его «молодой командой» и она быстро уходит с этой должности.

28 марта 2007 года — в самый разгар формирования «Коалиции тушек» — премьер-министр Украины В. Янукович назначает А. Кужель заместителем Министра регионального развития и строительства Украины по связям с Верховной Радой Украины и другими органами государственной власти.

18 декабря 2007 года премьер-министром становится Юлия Тимошенко. Кужель подаёт в отставку с должности заместителя министра на основании абзаца второго части второй статьи 31 Закона «О государственной службе» (принципиальное несогласие с решением государственного органа или должностного лица, а также этические препятствия для пребывания на государственной службе). Её отставка принимается.

И хотя по словам самой А. Кужель, в 2008 году она «жесточайше боролась с Юлией Тимошенко», последняя 21 января 2009 года назначает её председателем Государственного комитета Украины по вопросам регуляторной политики и предпринимательства, а позднее также и своим советником. Сразу после назначения на руководящую должность в правительстве Тимошенко, А. Кужель, которая в то время была членом Партии регионов, заявила, что не собирается покидать ряды партии, поскольку считает, что её новая должность не является политической. В то же время, в самой Партии регионов высказали намерение дать оценку заявлениям и действиям члена своей политической силы. 9 июня 2009 года политсовет Партии регионов на своем заседании исключает А. Кужель из состава членов партии.

После победы В. Януковича на выборах Президента Украины в 2010 году А. Кужель выражает готовность работать и в новом правительстве. Впрочем, ей отказывают в продлении срока пребывания на государственной службе и оставлении в должности. 17 марта 2010 года премьер-министр Николай Азаров увольняет А. Кужель с должности председателя Государственного комитета Украины по вопросам регуляторной политики и предпринимательства.

25 мая 2010 года А. Кужель становится заместителем председателя партии «Сильная Украина» С. Тигипко и идет на выборы депутатов Верховного Совета Автономной Республики Крым первым номером в списке Крымской республиканской организации этой политической партии.

На местных выборах 31 октября 2010 года «Сильная Украина» получает два депутатских мандата и А. Кужель становится депутатом Верховного Совета Автономии шестого созыва.

16 августа 2011 года С. Тигипко заявляет о слиянии «Сильной Украины» с Партией регионов. Однако А. Кужель отказывается вновь вступать в Партию регионов. 24 октября 2011 году она жёстко выступает на съезде партии, заявляет о своей отставке с должности и намерениях создания нового общественного проекта.

В начале 2012 года она публикует список «депутатов-тушек», которые «предали своих избирателей». Однако, принимая во внимание, что в течение политической карьеры она много раз меняла те силы, которые приводили её к властным должностям, по всем признакам и сама А. Кужель подпадает под определение «тушка». В конце концов, с 23 марта 2012 года она также становится внефракционным депутатом в Верховном Совете Крыма.

В марте 2012 года средства массовой информации распространили информацию о возможном участии А. Кужель в выборах городского головы Киева. Однако сам вопрос проведения этих выборов в 2012 году решён не был.

30 июля 2012 года партийный съезд Всеукраинского объединения «Батькивщина» утвердил списки кандидатов в народные депутаты Украины на выборах 28 октября 2012 года. А. Кужель в списке «объединённой оппозиции» получает 22 место. С 12 декабря 2012 г. — народный депутат Украины 7-го созыва. Председатель Комитета Верховной Рады по вопросам предпринимательства, регуляторной и антимонопольной политики, член Счётной комиссии.

Конфликт с депутатом Тетеруком

5 ноября 2015 года случился конфликт между депутатом Верховной Рады Украины Андреем Тетеруком (заместитель главы фракции «Народный фронт») и Александрой Кужель. Конфликт который начался ещё в сессионном зале далее продолжился в кулуарах где возникла драка с участием Тетерука, Кужель а также иных депутатов из фракции «Батьківщина». По словам присутствовавших депутатов «Батьківщини», Тетерук оскорбительно высказывался в адрес членов фракции «Батькивщина», грубо оскорбил лично Кужель. Как утверждает Александра Кужель в ходе драки депутат Тетерук нанёс ей удар по голове стеклянной бутылкой. Врачи скорой помощи диагностировали сотрясение мозга и госпитализировали Александру Кужель.
24 ноября Кужель отозвала своё заявление к правоохранительным органам относительно её избиения.

Семья

Два брака. Второй муж — Александр (1958). От первого сын Дмитрий (1974), от второго — сын Никита (1987). Есть три внучки и внук.

Награды

• Орден княгини Ольги III степени
• Заслуженный экономист Украины (5 марта 1997)
• Орден преподобного Нестора Летописца Украинской православной церкви.

Видеоматериалы

• [www.youtube.com/watch?v=raJ1_AdG5KA А.Кужель. Добыча сланцевого газа-национальная измена!]

Ссылки

• [file.liga.net/person/354-aleksandra-kyjel.html Профиль на liga.net]
• Соня Кошкина [lb.ua/news/2009/05/15/373_aleksandra_kuzhel_menya_segodnya.html Александра Кужель: «Меня сегодня все спрашивают — что будет дальше? Дальше будет ещё хуже…»] «Левый берег», 15.05.2009

Отрывок, характеризующий Кужель, Александра Владимировна

И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»