Кузнецов, Константин Павлович
| Константин Павлович Кузнецов |
Константин Павлович Кузнецов (10 (22) августа 1863, с. Желнино Нижегородская губерния) — 30 декабря 1936, Париж) — русский художник.
Содержание
Биография
Происходил из состоятельной семьи купца Павла Игнатьевича Кузнецова, который вместе с братом Степаном имел торговлю в Астрахани; в 1880 году они учредили фирму Торговый Дом «Братья Кузнецовы», причём Степан Игнатьевич проживал в Астрахани, а Павел Игнатьевич Кузнецов — в родительском каменном доме на улице Елховка в Желнино. В семье Павла Игнатьевича кроме старшего — Константина, было ещё два сына: Пётр и Филитёр[1].
Получил хорошее домашнее образование, играл на фортепиано и флейте, самостоятельно начал заниматься живописью и рисунком; подражал И. И. Левитану и И. И. Шишкину. Около 1892 года поступил в художественную студию в Саратове, где познакомился с В. Э. Борисовым-Мусатовым. В 1896 году совершил длительную поездку по Европе. В 1897 и 1899 годах занимался в мастерской Ф. Кормона в Париже.
В 1900 году женился на москвичке Александре Алексеевне Самодуровой и вскоре переехал с ней в Париж; занимался в мастерской Гумберта, а жена — в академии Р. Жюлиана. Оба увлеклись импрессионизмом, в особенности творчеством К. Моне и К. Писсарро. Жили на Монмартре, с 1907 года — на Монпарнасе. Участвовал в выставках Московского товарищества художников в Москве и Петербурге (1903—1910); с 1905 года — член товарищества.
В 1909 году исполнил эскизы декораций к неосуществленной постановке «Пелеас и Мелисанда» К. Дебюсси для Опера-Комик.
В 1900-х годах работал в Барбизоне. Писал преимущественно, в постимпрессионистской манере, пейзажи Парижа и окрестностей, морские пейзажи Бретани. Он бывал в Бретани ежегодно, чаще всего на северном берегу в Валь Андрэ; два лета художник провёл в Нормандии.
В 1924 году написал картину «Степан Разин». После 1927 года не покидал Париж и писал в основном берега Сены. Зимой работал в парижской мастерской над декоративными полотнами и портретами. Работая в Париже, К. П. Кузнецов отходит от импрессионизма; краски становятся более жидкими, мазок размашистее, палитра темнеет, свет делается контрастнее, появляются более резкие сочетания красок. К концу жизни он достиг исключительной передачи света, добился исключительно оригинальной, одному ему присущей манеры. Выставлялся в парижских салонах. Провёл персональную выставку в галерее «Марсан».
В 1930-е годы много занимался книжной графикой, выполнил иллюстрации к книге «Вий» Н. В. Гоголя (в переводе на французский, выполненном дочерью — художницей Еленой Вивьер-Кузнецовой), изданной в 1930 году тиражом 525 нумерованных экземпляров парижским издательством René Kieffer. Сохранились также его неизданные иллюстрации к «Русалке» и «Сказке о царе Салтане» А. С. Пушкина и другие.
После смерти К. П. Кузнецова в Париже проходили ретроспективные выставки его работ — 1937, 1964, 1965, 1966.
Произведения находятся во многих музейных собраниях, в том числе в Государственной Третьяковской галерее и Русском музее.
У Кузнецовых родились четверо детей: Елена, Ольга, Александр (ум. 1933), Михаил.
Галерея работ
- Constantin Kousnetzoff - Le Bélon à Kerfany.jpg
- Constantin Kousnetzoff - Place de la Concorde.jpg
- Constantin Kousnetzoff - Matin clair sur Notre-Dame de Paris.jpg
Напишите отзыв о статье "Кузнецов, Константин Павлович"
Примечания
- ↑ Младший брат. Филитёр Павлович Кузнецов, учился в Нижегородском дворянском институте (вып. 1889; золотая медаль); в 1893 году окончил историко-филологический факультет Московского университета с дипломом 1-й степени. избирался Гласным городской Думы Нижнего Новгорода.
Источники
- [kousnetzoff.online.fr/section.php?l=ru&p=intro Биография]
- [www.artrz.ru/menu/1804657331/1804784588.html Биография]
- [artinvestment.ru/auctions/1542/biography.html Биография]
- [dzer.ru/5820-hudozhnik-parizhanin-iz-derevni-zhelnino.html Художник-парижанин из деревни Желнино]
Отрывок, характеризующий Кузнецов, Константин Павлович
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.
Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.
Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
