Кукольный дом (телесериал)

Кукольный дом
Dollhouse
Жанр	драма, киберпанк
Создатель	Джосс Уидон
В ролях	Элайза Душку Эми Экер Рид Даймонд Энвер Гьокай Фран Кранц Дичен Лакмэн Гарри Ленникс Тамо Пеникетт Оливия Уилльямс
Страна	США США
Количество сезонов	2
Количество серий	25 + 1 + 1 (список эпизодов)
Производство
Хронометраж	49 мин
Трансляция
Телеканал	FOX
На экранах	с 13 февраля 2009 года по 29 января 2010 года
Ссылки
IMDb	ID 1135300

Кукольный дом (англ. Dollhouse) — американский научно-фантастический сериал 2009 года от Джосса Уидона — создателя таких сериалов как «Баффи», «Ангел» и «Светлячок». Премьера состоялась 13 февраля 2009, в пятницу, на канале FOX. На данный момент закрыт. 13-я, заключительная, серия второго сезона была показана 29 января 2010 года.

В сериале рассказывается о секретной организации, называемой Кукольным домом. Она находится в Лос-Анджелесе, в центре города под одним из небоскребов, но никто не знает где, так как это место не существует. Эта организация всего лишь часть огромной корпорации, которая имеет такие дома по всему миру. В домах живут Активы или Куклы — люди, подписавшие контракт с организацией на 5 лет при условии, что по истечении срока они лишатся части своих воспоминаний, которые были настолько тяжелы для них, что люди были готовы расстаться с частью своей жизни. Этим людям полностью стирают память и вкладывают им временные воспоминания и навыки, необходимые для выполнения заданий для богатых клиентов. В центре сериала молодая женщина, актив по имени Эко, которая всегда отличалась от других кукол, а позже начала осознавать происходящее вокруг и самостоятельно развиваться.

Сюжет

Это история об Эко (Элайза Душку), «кукле» или «активе» Лос-Анджелесского кукольного дома, одного из многих объектов, принадлежащих корпорации Россум, которая нанимает людей для исполнения желаний богачей. Эти желания очень разнообразны: от романтических встреч до криминальных мероприятий с повышенным риском для жизни. Каждому активу стирают оригинальные воспоминания, и на чистое сознание программируют новые воспоминания и навыки для каждой миссии. Активы, подобные Эко, якобы добровольцы, которые передали свои тела и разумы корпорации сроком на 5 лет, в течение которого их личности хранятся, записанные на жесткий диск, в обмен на огромные деньги и решение своих проблемных обстоятельств в жизни. Эко уникальна тем, что она сохранила крохи своих воспоминаний после стирания своей личности, и постепенно начинает развиваться, всё в большей степени осознавая, кем она является.

У каждого члена персонала есть своя роль в доме. Адель деВитт (Оливия Уилльямс), директор Лос-Анджелесского Кукольного дома, видит свою миссию в доме в том, что она просто дает людям то, чего они хотят; программист Тофер Бринк (Фрэн Кранц) позиционирует себя с научной точки зрения, полностью аморален; в то время как манипулятор Эко Бойд Лэнгтон (Гарри Ленникс), бывший полицейский с неизвестным прошлым, больше заботится об этике и теологии в технологиях Кукольного дома и видит свою роль в возможности ограничения любых повреждений дому и активам.

Тем временем оригинальная личность Эко, Кэролайн Фэррел, заинтересовала агента ФБР Пола Балларда (Тамо Пеникетт), чья одержимость слухами о Кукольном доме является большим риском для его карьеры. Так как Эко продолжает развиваться и учится работать за пределами каждого временного отпечатка личности или состояния покоя по умолчанию («Tabula Rasa» — чистый лист), она рискует быть отправленной на «Чердак», постоянное место для отдыха «сломанной» куклы и проблемных сотрудников Кукольного дома. Также Эко является объектом увлечения сбежавшей куклы Альфа (Алан Тьюдик) — гения и серийного убийцы, в которого случайно ввели сразу много личностей и который устроил резню в доме.

Последний эпизод первого сезона «Эпитафия первая» показывает нам пост-апокалиптическое будущее, в котором технологии Кукольного дома по стиранию личности повсеместно распространились, что положило конец человечеству. Также во втором сезоне показано, что конечной целью корпорации Россум является приобретение контроля над национальными правительствами и невинными людьми, не имеющих связи с Кукольным домом. Для армии была разработана технология «коллективного разума». В конце сериала показано, что несмотря на все усилия не удалось прекратить распространение технологии по стиранию личности. Безумный Тофер разрабатывает различные методы прекращения технологий, но ценой огромных жертв для себя и других. Серия заканчивается восстановлением личностей, пока Земля все ещё лежит в руинах.

Персонажи

Основные персонажи

Персонажи сериала в основном состоят из Кукол и сотрудников Кукольного дома. Активы Лос-Анджелесского кукольного дома получили свои имена из фонетического алфавита (другие кукольные дома используют свои системы имен).

Главные персонажи

• Эко (Элайза Душку) — кукла и главная героиня сериала. Она является самым популярным активом в Кукольном доме, показала навыки, выходящие за границы параметров, которые ей даются для выполнения заданий. До стирания личности Эко была студенткой-активисткой колледжа по имени Кэролайн Фэррел, случайно раскрывшей незаконную деятельность корпорации Россум. Её парень был убит при попытке бегства из лаборатории корпорации, и убегая, Кэролайн принимает решение уничтожить корпорацию, но она была схвачена и привлечена в Кукольный дом Адель деВитт. В течение сериала постепенно приобретает способность к воспоминаниям и самоосознанию даже в состоянии «табула расы», а позже дает себе обещание найти и вернуть свою собственную личность. Достигнув самоосознания, Эко проявляет романтические чувства к Полу Балларду. Хотя её поместили на Чердак, Эко обнаруживает слабое место Россум и в союзе с Адель деВитт и Лос-Анджелесским Кукольным домом выступает против корпорации. Для получения важной информации о Россум Эко воссоединяется с личностью Кэролайн.

• Бойд Лэнгтон (Гарри Ленникс), появился в начале первого сезона, бывший полицейский и новый манипулятор Эко. У него есть сомнения насчет этичности деятельности Кукольного дома, но он держит эти мысли при себе. Позже в этом сезоне был назначен главой службы безопасности. Ничего не известно о его прошлых «моральных ценностях», но известно, что у него есть немалые навыки и контакты для того, чтобы избавиться от мертвого тела. Когда Эко возвращается после трехмесячного отсутствия, он вместе с Тофером и Баллардом держит тайну её самоосознания в секрете от Россум. Когда Эко возвращает себе личность и воспоминания Кэролайн, она узнает, что Бойд является одним из двух основателей Россум, и по-видимому появился в Кукольном доме для того, чтобы стать манипулятором Эко. После нападения Эко, личность Ленгтона была стерта, после того как Тофер завершил своё приспособление для удаленной очистки памяти. В состоянии куклы Ленгтону дают гранату и приказывают взорвать здание Россума, что он и делает, погибая при этом.

• Тофер Бринк (Фрэн Кранц) — это ученый, который работает над технологиями Кукольного дома и использует их при создании и введении новых личностей в Активы. Циничное, самолюбивое и казалось бы аморальное мнение Тофера о поведении людей позволяет ему создавать различные личности куклам для их заданий. Во втором сезоне Тофер сталкивается с целым рядом моральных дилемм, в первый раз во время получения указаний от Россум воскресить серийного убийцу. Когда ему дали указание насовсем отдать куклу Сиерру её насильнику Нолану Кеннарду, Тофер вернул её в личности Прии, которая и убила затем Кеннарда. Тофер и Бойд помогли Прии скрыть совершение убийства, и она согласилась вернуться в Кукольный дом как Сиерра. Когда Лос-Анджелесский Кукольный дом попадает под контроль Мэтью Хардинга, Тофера беспокоят амбиции Россума, касающиеся технологий Кукольного дома. Он сообщает Адель деВитт, что по его мнению план Россум состоит в том, чтобы стирать и вводить личности удаленно, и он даже разработал чертежи этого прибора. Но Адель предает его и передает его изобрение своему начальству. После этого Тофер вступил в союз с Лэнгтоном и Баллардом, узнав о полном самоосознании Эко. У Тофера возникли сильные романтические чувства к Беннет Халверсон, чьими гениальными достижениями он давно восхищался, задолго до встречи с ней. Беннет отвечала взаимностью, но была убита прежде, чем это могло развиться в более серьёзные отношения. После обнаружения Кукольного дома и выхода ситуации из-под контроля, в нем развивается чувство безмерной вины, обвиняя себя (как изобретателя технологии) в разворачивающихся событиях. В конечном итоге Тофер создает технологию для обращения процесса, который привел к стиранию личностей огромного количества людей, и жертвует своей жизнью, применяя её.

• Пол Баллард (Тамо Пеникетт) — агент ФБР, единственный из бюро верящий в существование «Кукольного дома», отчего коллеги Пола считают его ненормальным. Однако, упорству и терпеливости, с помощью которых Пол стремиться доказать всем существование Кукольного дома, можно позавидовать. В достижении своих целей он не остановится ни перед чем. Не имея поддержки и одобрения со стороны коллег и обладая лишь крупицами информации, которую ему периодически присылает некто неизвестный (в частности фотографию одной из кукол — Кэролайн), агент Баллард, тем не менее, всё ближе и ближе подбирается к Кукольному дому. Видя в нём непосредственную угрозу, руководитель Дома Адель деВитт (Оливия Уильямс) приставляет к нему под видом миловидной соседки куклу Ноябрину (Миракл Лоури). Он становится одержимым идеей вызволить из невольного рабства Кэролайн. В результате своих поисков, Пол был отстранён от работы в ФБР, однако это его не остановило. Выйдя на специалиста по созданию замкнутых систем, он подтвердил свою теорию о том, что Кукольный дом скрыт от посторонних взглядов под землёй. С его помощью, агент Баллард проникает в Дом, однако оказывается, что его попутчик вовсе не тот, за кого себя выдаёт. Он — Альфа — кукла, бежавшая из дома после того, как в него одновременно было записано множество личностей. Его цель — Эко, так как он считает, что она единственная может пережить пересадку десятка личностей. После того, как Альфа похитил Эко, Пол стал сотрудничать с Адель и, ставшим начальником службы безопасности Дома, Лэнгтоном, так как с одной стороны чувствовал свою вину от того, что с его помощью Альфа проник в Дом, а с другой стороны хотел освободить Кэролайн. Благодаря своим навыкам, ему удаётся найти Альфу и вызволить Эко. Во втором сезоне Пол становится личным куратором Эко.

• Клер Сандерс (Эми Экер) — в своё время была куклой № 1, известной под именем Виски. На многие задания отправлялась вместе с Альфой, что, в некотором смысле, заставило их подружиться. Однако, после того как Альфа влюбился в Эко, он решил, что Виски будет мешать его возлюбленной. В результате, со словами: «Пусть Эко будет номером один» он изрезал ей лицо на глазах у всего Кукольного Дома. После того как Альфе были загружены все некогда принимаемые им личности, он, устроив массовую резню, убил и доктора Сандерса, человека следившего за здоровьем кукол. Вместо того, чтобы нанимать на место Сандерса нового сотрудника, Адель решила, что гораздо проще создать куклу с его навыками и воспоминаниями и главное, безраздельно преданную Кукольному Дому. В результате после всего случившегося Виски «продолжила» свою работу в Кукольном Доме, но уже в образе доктора Клер Сандерс. Клер очень добра и заботлива с куклами. Она часто находится в трениях с Тофером, которого буквально ненавидит. Из-за страха выйти на поверхность, всё своё время доктор Сандерс проводит в Кукольном Доме.

Список серий

1.0. Эко — оригинальный пилот
1.1. Призрак
1.2. Цель
1.3. Боязнь сцены
1.4. Тихий час
1.5. Искренняя вера
1.6. Человек без значка
1.7. Отголоски
1.8. Потребности
1.9. Шпион в доме любви
1.10. Дом с привидением
1.11. Спящая красавица
1.12. Омега
1.13. Эпитафия первая
2.1. Обеты
2.2. Инстинкт
2.3. Моя прелесть
2.4. Собственность
2.5. Глаз общественности
2.6. Левая рука
2.7. Знакомьтесь, Джейн Доу
2.8. Величайшая любовь
2.9. Сокращение ущерба
2.10. Чердак
2.11. Доходное дело
2.12. Доходяга
2.13. Эпитафия вторая: Возвращение

Создатели

• Джосс Уидон — шоураннер, исполнительный продюсер
• Дэвид Соломон — автор идеи, исполнительный сопродюсер
• Элизабет Крафт — исполнительный сопродюсер
• Сара Фэйн — исполнительный продюсер
• Элайза Душку — продюсер
• Тим Минеар — продюсер
• Стивен ДеНайт — продюсер

Ссылки

• [www.fox.com/dollhouse/ «Кукольный дом»] (англ.) на сайте телеканала FOX.
• «Кукольный дом» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Кукольный дом (телесериал)

– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.