Музыкальный блог Доктора Ужасного

Музыкальный блог Доктора Ужасного
Dr. Horrible's Sing-Along Blog
Плакат фильма
Жанр	Веб-сериал мюзикл фантастика комедия
Создатель	Джосс Уидон Джед Уидон Зак Уидон Морисса Танчароен
В ролях	Нил Патрик Харрис Фелиция Дэй Натан Филлион Саймон Хелберг
Страна	США США
Количество серий	3
Производство
Хронометраж	13 мин.
Трансляция
На экранах	с 15 июля 2008 по 20 июля 2008
Ссылки
IMDb	ID 1227926

«Музыкальный блог Доктора Ужасного» (англ. Dr. Horrible's Sing-Along Blog; вариант перевода «Музыкальный видеоблог Доктора Ужаса») — независимый американский короткометражный комедийный музыкальный фильм, изначально созданный эксклюзивно для бесплатного распространения через Интернет (веб-сериал). Фильм описывает историю молодого парня по имени Уильям (Билли), который, под псевдонимом Доктор Ужасный (англ. Dr. Horrible), пытается стать великим суперзлодеем, а также его заклятого врага Капитана Молотка (англ. Captain Hammer) и тайной любви Пенни (англ. Penny).

Фильм создан на свои деньги режиссёром Джоссом Уидоном, сценаристом Заком Уидоном и композитором Джедом Уидоном (братья), а также Мориссой Танчароен Уидон (жена Джеда Уидона). Фильм состоит из трёх 15-минутных частей.

Сюжет

Первый акт

Билли в образе Доктора Ужасного снимает очередную часть своего видеоблога, описывая свои планы и отвечая на письма зрителей. Отвечая на очередное письмо Билли, погружаясь в воспоминания, раскрывает свою тайную возлюбленную Пенни, с которой он боится заговорить.

Воспоминания Билли прерывает приход его друга и подручного Мокрого, который приносит ему почту. Среди корреспонденции оказывается письмо от Плохого Коня, главы Злой Лиги Зла, в которую мечтает попасть Билли. Письмо информирует Доктора Ужасного, что его запрос на вступление в ЗЛЗ рассмотрен, и что для вступления от него требуется совершить показательное преступление. Билли решает захватить необходимый для создания останавливающего время луча материал - чудофлоний.

Несмотря на то, что в итоге Билли удается захватить чудофлоний, из-за его действий Пенни начинает встречаться с Капитаном Молотком.

Второй акт

Билли тайно следит за свиданиями Пенни и Капитана Молотка, распевая песню «Мои глаза» (англ. «My Eyes») о том как ужасен мир. Песне вторит Пенни, однако там, где Билли видит повод для озлобления, Пенни видит повод для надежды и возможности сделать мир лучше. Слушающий Пенни Капитан Молоток поддакивает девушке, однако зрителю очевидно, что он интересуется больше собой, чем проблемами мира.

В то же время между Билли и Пенни завязывается дружба и они много общаются во время встреч в прачечной.

В своём блоге Доктор Ужасный раскрывает, что он закончил сборку «Застынь-Луча», и обещает воспользоваться им на следующий день. Из следующей записи мы узнаём, что планы Доктора Ужасного провалились, так как Капитан Молоток и полиция Лос-Анджелеса, как оказалось, тоже смотрят его видеоблог. Доктору Ужасному звонит Плохой Конь и сообщает, что публичный провал показательного злодеяния можно компенсировать только совершением убийства. Звонок, как и письмо, озвучен «Хором Плохого Коня» (англ. «Bad Horse Chorus (Reprise)»). Билли не готов к такому повороту событий — убийцей ему становиться явно не хочется, но и отказываться от места в ЗЛЗ он не намерен.

Билли пытается обсудить с Пенни свои проблемы используя метафору приёма на работу. Пенни сочувствует Билли, так как и сама не раз испытывала трудности с работой. Пенни поёт обнадёживающую «Песню Пенни» (англ. «Penny’s Song»), которая чуть не заканчивается поцелуем. В последний момент Пенни вспоминает, что за ней сейчас должен заехать Капитан Молоток и сообщает об этом Билли. Билли паникует и пытается сбежать, но не успевает. Пенни «знакомит» их, и хотя при Пенни Капитан Молоток делает вид, что не узнал Доктора Ужасного, оставшись наедине с Билли он начинает насмехаться над ним, и обещает затащить Пенни к себе в постель просто потому, что она нравится Доктору Ужасному.

Разозлённый Билли находит позитивную сторону в происходящем — он решает убить Капитана Молотка, о чём поёт радостную песню «Новый день» (англ. «Brand New Day»).

Третий акт

Весь Лос-Анджелес поёт песню «Говорят» (англ. «So They Say»), обсуждая крестовый поход Капитана Молотка против бездомности. Песне подпевает Пенни, раздумывая над своими отношениями с Капитаном Молотком, Доктор Ужасный, убеждая себя в необходимости конструирования «Смерть-Луча» (англ. Death-Ray), и сам Капитан Молоток, рассуждая о том, что постоянная девушка будет полезна для его имиджа.

На церемонии открытия приюта для бездомных Капитан Молоток толкает речь об убогих бездомных, которая переходит в похвалу себе и хвастовство отношениями с Пенни — песня «Все мы герои» (англ. «Everyone’s a Hero»). Пенни пытается ускользнуть из зала, но появляется Доктор Ужасный и «замораживает» Капитана Молотка своим «Застынь-Лучом». Зрители в страхе съёжились на своих местах, а Доктор Ужасный поёт разоблачительную песню «Ускользает» (англ. «Slipping»), в которой обвиняет людей в слепоте и нежелании думать, и обещает исправить это: «Я приношу вам боль, такую, что не смолчать… Сыплю на рану соль — пусть мысли о бунте звучат». Пенни узнаёт в Докторе Ужасе Билли и остаётся в зале.

Никто не мешает Доктору Ужасному убить Капитана Молотка, но он всё не может набраться духу чтобы нажать на спусковой крючок «Смерть-Луча». Внезапно «Застынь-Луч» даёт сбой, Капитан Молоток «размораживается» и тут же ударяет кулаком Доктора Ужасного. Удар отбрасывает Билли на ползала и повреждает «Смерть-Луч». Капитан Молоток не придаёт значения вспышкам замыканий внутри устройства, игнорирует предупреждения Доктора Ужасного и пытается применить оружие против его создателя. Происходит взрыв. Во все стороны летят осколки, но ни в Доктора Ужаса, ни в Капитана Молотка не попадает ни одного. Капитан Молоток напуган и с криками «О, мне больно! Мне кажется это я свою боль чувствую! Мамочка!» убегает из зала. Билли поднимается и видит, что единственным человеком, в которого попали осколки оружия, оказалась Пенни. Девушка смертельно ранена, но пытается успокоить Билли, цитируя подбадривающие слова Капитана Молотка.

Пенни умирает, и к Доктору Ужасному приходит слава: его принимают в Злую Лигу Зла, фанаты Капитана Молотка становятся фанатами Доктора Ужасного, корреспонденты мечтают взять у него интервью, работники банков сами выносят ему деньги из хранилищ, а коллеги по цеху радостно приветствуют его на Злых Вечеринках. Но Билли поёт песню «Всё что ты когда-либо» (англ. «Everything You Ever») о том, что это не принесло ему удовлетворения: «Все кошмар накрыл: здесь Доктор Ужас во плоти, заставит вас от ужаса трястись… Склонил колени мир… И я не ощутил… Ничего» — конец песни растерянный Билли в обычной одежде вне «Ужасного» образа поет в свой блог.

Комиксы

Издательством Dark Horse Comics по миру «Музыкального блога Доктора Ужасного» было выпущено (и опубликовано через Интернет) четыре комикса:

• «Капитан Молоток: Будь как я!» (англ. Captain Hammer: Be like me!) — бесплатные 8 страниц, посвящённых предыстории Капитана Молотка.
• «Пенни: Выше Нос» (англ. Penny: Keep your head up) — бесплатные 8 страниц, посвящённых предыстории Пенни.
• «Мокрый: Влажность нарастает» (англ. Moist: Humidity rising) — бесплатные 8 страниц, посвящённых предыстории Мокрого.
• «Доктор Ужасный» (англ. Dr. Horrible) — полноформатный комикс, рассказывающий о том, как Уильям встал на путь суперзлодейства. В свободном доступе только первые 8 страниц, остальное — за деньги.

Персонажи

• Уильям / Доктор Ужасный (англ. Dr. Horrible) (Нил Патрик Харрис) — суперзлодей по типу сумасшедшего учёного с «докторской степенью по ужасности». Он хочет стать членом Злой Лиги Зла и использовать свои изобретения, чтобы захватить мир и изменить общество, которое он считает глупым и слепым, к лучшему. Кроме того, он влюблён в Пенни и мечтает об отношениях с ней. Словосочетание «Dr. Horrible» буквально переводится на русский язык именно как «Доктор Ужасный» (что неоднократно обыгрывается в фильме), но в то же время в аналогичной ситуации с «Доктором Зло» (англ. «Dr. Evil» — букв. «Доктор Злой») переводчики использовали вариант с существительным, из-за чего существует и вариант перевода «Доктор Ужас».
• Пенни (англ. Penny) (Фелиция Дэй) — тайная любовь Уильяма. Идеалистка и мечтательница, всё свободное время она занимается благотворительностью и помощью благотворительным организациям. Её оптимизм разительно отличается от цинизма и мизантропии Билли, а её добросердечность — от нарциссизма и эгоизма Капитана Молотка.
• Капитан Молоток (англ. Captain Hammer) (Натан Филлион) — заклятый враг Доктора Ужасного. Этот самовлюблённый супергерой очень силён, но весьма поверхностен и предпочитает решать проблемы с помощью силы, а не ума. Английское «Hammer» можно перевести на русский язык и как не слишком героическое «Молоток» и как более звучное «Молот», но логотип на майке Капитана Молотка однозначно указывает на правильный перевод.
• Мокрый (англ. Moist) (Саймон Хелберг) — друг и подручный Доктора Ужасного, обладающей не очень впечатляющей способностью постоянно источать влагу. Состоит в Профсоюзе Подручных. Иногда помогает Ужасному в его злодеяниях.

Продолжение

18 апреля 2011 года в интервью для «New York Times» Джосс Уидон проговорился, что ведётся работа над продолжением Музыкального блога Доктора Ужасного. «У нас есть несколько почти законченных песен, и у нас получилась очень специфическая структура». Уидон заявил, что «продолжение его культового веб-сериала, безусловно, „существует в его сердце“, но это всё зависит от наличия достаточного времени».

Ссылки

• [www.drhorrible.com/ Официальный сайт]
• [www.doctorhorrible.net/ Официальный фансайт]

Отрывок, характеризующий Музыкальный блог Доктора Ужасного

– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.