Культура Зимбабве

Древнейшими памятниками культуры в Зимбабве являются бушменские росписи в горах Матопос. В пещере Бамбата найдены первые в мире «карандаши» — палочки из гематита для рисования. Наибольшей известностью пользуются памятники «Великого Зимбабве».Для неё характерны монументальные каменные сооружения с башнями высотой 15 метров и стенами почти 10-метровой высоты, сотни рудников глубиной до 40 метров, в которых когда-то добывали золото. На основе этой культуры сложилось мощное раннегосударственное образование машона - Мономотапа (12-17 вв.). Это был важный торговый и культурный центр. Здесь была развита торговля золотом, изготавливались полихромные сосуды и чаши, железные изделия, медные украшения.

В Национальной Галерее Зимбабве (основана в 1957 г.) представлены, как произведения местных художников,например Джона Таквиры,Джорама Мариги,Джозефа Муссондо, так и коллекция западно-европейской живописи XV—XVII веков.

Литература Зимбабве

Развивается на английском, шона и синдебле. Основная тема белых писателей — жизнь и приключения колонистов на новых территориях. С Зимбабве связано раннее творчество нобелевского лауреата Дорис Мей Лессинг («Марта Квест», «Трава поёт»). А также отчасти шотландской писательницы Мюриэл Спарк. Можно отметить Шарля Крипса, который известен также как поэт, в чьих романах «Печальная земля» (1911) и «Страна прибрежных деревьев» (1913) выказывается сочувствие коренным жителям. Начало зимбабвийской литературы связывают с выходом поэмы Соломона Мутсвайеро «Фезо». Является также автором текста национального гимна и исторических романов. На русский язык переведены романы Чарльза Мунгоши (лауреат премии ПЕН-центра) «Мы ждём дождя», Уилсона Катайо «Сын земли», Эдмунда Чипамаунги «Борец за свободу».

См. также

• Православие в Зимбабве

Отрывок, характеризующий Культура Зимбабве

Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.