Курйель, Роберт
Поделись знанием:
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
| Роберт Курйель | |
| нем. Robert Curjel | |
 | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Страна | |
| Дата рождения | |
| Дата смерти |
18 августа 1925 (65 лет) |
| Место смерти | |
| Работы и достижения | |
| Учёба: |
Технический университет Карлсруэ |
Ро́берт Курйе́ль (нем. Robert Curjel; род. 17 декабря 1859, Санкт-Галлен — 18 августа 1925, Эмметтен) — швейцарский архитектор датского происхождения. В 1870 году принял немецкое гражданство. Учился в Техническом университете Карлсруэ у Фридриха Эйзенлоха, Йозефа Дурма, Генриха Ланга и Отто Варта и в Мюнхенском техническом университете у Фридриха фон Тирша. После этого работал в Висбадене, где познакомился с Карлом Мозером. После двухлетнего пребывания в Берлине, где он сотрудничал с Хансом Гризебахом, Роберт Курйель основал в Карлсруэ в 1888 году совместно с Карлом Мозером архитектурное сообщество «Курйель и Мозер», которое работало до 1915 года. С 1916 года работал на «Баубунд Бадена».
Здания и конструкции
1888-1915 — Арх.бюро «Курйель и Мозер»
- 1892-1893: Церковь св.Иоанна в Берне
- 1894: Эйнштейн-хаус в кантоне Арау
- 1895: Санкт-Себастьян в Веттингене
- 1896-1897: Вилла Бовери в Бадене
- 1899-1900: Вилла Лангматт в Бадене
- 1897-1900: Церковь Христа в Карлсруэ
- 1898-1901: Церковь св. Павла в Базеле
- 1898-1902: Католическая церковь Св. Михаила в Цуге
- 1900: Католическая церковь Св. Павла в Люцерне
- 1901-1904: Протестантская церковь Св. Иоанна и дом пастора в Линденхофе.
- 1902-1904: Евангелическая церковь, в Штраубенцелле
- 1902-1903: Дом Юнкера (вилла Оттили) в Карлсруэ, Ludwig-Marum-Straße 10
- 1902-1905: Церковь св. Павла в Берне
- 1904-1910: Дом искусств в Цюрихе
- 1905-1907: Евангелическая лютеранская церковь в Карлсруэ
- 1906-1911(?): Швейцарбильд в Шаффхаузене
- 1908: Католическая церковь Св. Антона в Цюрихе
- 1908: Протестантская церковь в Дегерсхайме
- 1911: Протестантская церковь в Флавиле
- 1907: Здание евангелического Совета Церквей в Верхнем Карлсруэ
- 1908-1911: Вилла Хэммерле в Дорнбирне, Оберндорф
- 1910-1913: Базель-Бадишер-Банхоф — один из железнодорожных вокзалов Базеля.
- 1911-1914: Университет строительства Цюрихского университета
- 1913: Строительство зданий городских медицинских страховых компаний в Карлсруэ
- 1913-1915: Выставочный зал и концертный зал в Карлсруэ
После 1915 года:
- Евангелическая Церковь Христа в Оберурзеле, в Гессене
- Административное здание торговой палаты в Карлсруэ
Напишите отзыв о статье "Курйель, Роберт"
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Роберт Курйель - [deu.archinform.net/arch/664.htm Роберт Курйель] на archINFORM. (нем.)
Отрывок, характеризующий Курйель, Роберт
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
