Технологический институт Карлсруэ
| Технологический институт Карлсруэ (KIT) | |
 | |
| Оригинальное название |
Karlsruher Institut für Technologie |
|---|---|
| Прежние названия |
Universität Karlsruhe |
| Девиз |
KIT – Исследовательский университет объединения имени Гельмгольца |
| Год основания |
7 октября 1825 |
| Реорганизован |
1 октября 2009 |
| Тип |
государственный |
| Ректор |
Хорст Хипплер |
| Президент | |
| Студенты |
25.196 (зима 2015/2016)[1] |
| Расположение | |
| Сайт |
[www.kit.edu/ .edu] |
Технологический институт Карлсруэ (нем. Karlsruher Institut für Technologie (KIT), лат. Fridericiana (Фридерициана) — старейшее техническое высшее учебное заведение в Германии и четвёртое в Европе после пражского, парижского и венского технических университетов.
В настоящем виде существует с 1 октября 2009 года — объединены Университет Карлсруэ (нем. Universität Karlsruhe (TH)) и Научно-исследовательский центр Карлсруэ (нем. Forschungszentrum Karlsruhe).
Содержание
История
Политехникум Карлсруэ был основан 7 октября 1825 года по образцу Политехнической школы в Париже великим герцогом Людвигом Баденским.
С 1832 года по 1920 год к нему относилось и государственное лесное училище, которое впоследствии было присоединено к Тюбингенскому университету во Фрайбурге-им-Брайсгау.
В 1865 году политехникум был преобразован великим герцогом Фридрихом I в Высшую техническую школу, к этому периоду относится его второе название «Фридерициана».
В 1900 году введено право получения учёной степени доктора наук.
В 1904 году в Карлсруэ впервые в Германии к обучению в техническом вузе была допущена женщина.
В 1967 году Высшая техническая школа «Фридерициана» была переименована в Университет Карлсруэ.
В 1969 году университет Карлсруэ первым в Германии начал обучение дипломированных программистов.
В 1972 году был основан первый в Германии факультет информатики.
В 2006 году был подписан договор о создании Технологического Института Карлсруэ (англ. Karlsruhe Institute of Technology (KIT)). Высшее учебное заведение, созданное путём объединения Университета Карлсруэ и Научно-исследовательского центра Карлсруэ (нем. Forschungszentrum Karlsruhe), открылось 1 октября 2009 года.
Среди прочих здесь учились изобретатель автомобилей Карл Бенц и «отец американской водородной бомбы» Эдвард Теллер. В 1888 году в университете Карлсруэ Генрих Герц открыл электромагнитные волны, а двумя годами раньше он со своим учеником Вильгельмом Халльваксом впервые систематически изучил фотоэффект. Преемник Герца на посту заведующего кафедрой физики Отто Леманн выполняет здесь в начале двадцатого века фундаментальную работу по первому исследованию свойств жидких кристаллов. Коллега Герца по этой же кафедре профессор Фердинанд Браун разработал здесь в 1897 году первый вариант электронно-лучевой трубки. В 1860 году на базе университета был проведён первый всемирный съезд химиков, на котором защитники химической атомистики в острой борьбе с её противниками одержали победу. Активным участником этого съезда был Дмитрий Иванович Менделеев.
Факультеты
Университет Карлсруэ состоит из 11 факультетов, подразделённых в свою очередь на 43 отделения:
- факультет математики
- факультет физики
- факультет химии и биологических наук
- факультет гуманитарных и общественных наук
- факультет архитектуры
- факультет инженерного строительства, наук о Земле и окружающей среде
- факультет инженерной химии и технологии производства
- факультет электротехники и информационных технологий
- факультет информатики
- факультет экономики
- факультет машиностроения
Приём в университет и обучение
Долгое время в университете не существовало никаких отборочных экзаменов. Процесс отбора осуществлялся непосредственно во время обучения. Обучение на технических отделениях университета сильно ориентировано на теорию с большой долей математических дисциплин. На факультеты экономики, химии, физики, гуманитарных и общественных наук приём осуществляется на общем основании по результатам теста на пригодность. На первых семестрах обучения отбора не существует, исключение составляет только курс медицинских наук.
Начиная с зимнего семестра 2008/2009 года на все предметы, связанные с физикой (геофизика, физика и метеорология) приём будет вновь осуществляться без прохождения теста.
Престиж
В последнем рейтинге Центра развития высших школ университет Карлсруэ занимает по информатике высший балл в четырёх из пяти категорий (престижные преподаватели, средства на исследования, ИТ-инфраструктура, качество обучения). В инженерном строительстве университет занимает высшие баллы во всех категориях и, таким образом, возглавляет немецкие университеты. В области физики и химии «Фридерициана» занимает лидирующие позиции в двух из пяти категорий: по научным публикациям, и на факультете физики по качеству обучения, а на факультете химии по объёму выделяемых на исследования средств.
Отделение инженерной экономики уже несколько лет находится на верхней строчке рейтинга.
Университет Карлсруэ является с 13 октября 2006 года вместе с Мюнхенским техническим университетом и Мюнхенским университетом имени Людвига и Максимилиана элитным университетом-участником программы «Концепции будущего», что обеспечивает вузу ежегодную финансовую поддержку в размере 20 миллионов евро со стороны государства до 2011 года.
В области исследований и обучения университет Карлсруэ относится к лучшим немецким вузам. Это видно, в частности, по количеству иностранных студентов, составляющих около 20 процентов от общего числа студентов. Каждые шесть учащихся на тысячу получают «Стипендии немецкого народа» для одарённых студентов.
Знаменитые профессора и исследователи
Известные студенты
| Факультет | Имена |
|---|---|
| Архитектура | Роберт Марфельд, Унгерс, Освальд, Шпеер, Альберт, [geppener.ru/ Геппенер, Максим Карлович] |
| Инженерное строительство и геология |
Гервиг, Роберт, Либхер, Хуберт, Людвиг, Дитер, Падюков, Сергей |
| Химия | Полани, Майкл, Рэц, Эбергард, Цан, Гельмут |
| Химическая технология | Теллер, Эдвард |
| Машиностроение | Бенц, Карл, Говальт, Бернгард, Книпкамп, Генрих, Мак, Роланд, Рёло, Франц, Тиссен, Август, Шкода, Эмиль |
| Математика | Нётер, Фриц |
| Педагогика | Лэй, Вильгельм Август |
| Физика | Бальмер, Иоганн Якоб, Герст, Александр, Гюнч, Фриц-Рудольф, Чира, Клаус, Шмидбауэр, Бернд |
| Электротехника | Видероэ, Рольф, Платтнер, Хассо, Хопп, Дитмар, Цетше, Дитер, Азеф, Евно Фишелевич, Понятов, Александр Матвеевич |
| Инженерная экономика | Квандт, Штефан, Шпор, Карстен, Радермахер, Франц Йозеф, Роговски, Михаэль, Юбер, Бодо, Ференбах, Франц |
Напишите отзыв о статье "Технологический институт Карлсруэ"
Примечания
- ↑ [www.kit.edu/downloads/Statistik_WS2015.pdf "Статистика студентов на 6 декабря 2015"] (нем.).
Ссылки
- [www.uni-karlsruhe.de Официальный вебсайт университета Карлсруэ]
- [geppener.ru/история-основания-политехникума-в-карслруэ Анна Панина. История основания Политехникума в Карслруэ.]
Отрывок, характеризующий Технологический институт Карлсруэ
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
