Лашкаргах

Город Лашкаргах пушту لښکرګاه‎ дари لښگرگاه Страна АфганистанАфганистан Провинция Гильменд (провинция)Гильменд (провинция) Координаты 31°34′59″ с. ш. 64°22′00″ в. д.31.58306° с. ш. 64.36667° в. д. / 31.58306; 64.36667    Прежние названия Бост Высота центра 773 м Население 45 846 человек (2006) Национальный состав пуштуны, таджики Часовой пояс UTC+4:30 Показать/скрыть карты

Лашкарга́х (пушту لښکرګاه‎, дари لشکرگاه Laškargāh — военный лагерь), — город на юге Афганистана, столица провинции Гильменд (провинция). Административным центром провинции стал во второй половине XX века. До этого столицей Гильменда был город Бост, который расположен в нескольких километрах от Лашкаргаха на пересечении рек Гильменд (река) и Аргандаб. Сам населенный пункт Бост возник рядом с крепостью Кала-Бост (буквальный перевод с пушуту — «крепость с аркой». Крепость была сооружена в древности для контроля за караванным путём и переправой, когда-то существовавшей в месте слияния рек Гильменд и Аргандаб. Крепость внешне сохранилась плохо и выглядит как большой оплывший холм. Рядом с ней находится древняя арка, которая отреставрирована и входит в перечень объектов, охраняемых ЮНЕСКО. Город Лашкаргах очень сухой и пустынный, однако земледелие процветает около рек Гильменд и Аргандаб. Большинство населения — пуштуны (около 60 %), также в городе много таджиков.

«Лашкар Гах» значит «военный лагерь» на языках пушту и дари. Населенный пункт появился в районе междуречья несколько сот лет назад как место для остановки солдат, сопровождающих знать Газневидского государства. Руины газневидских особняков до сих пор стоят вдоль реки Гильменд. Предполагается, что прежняя столица Гильменда — город Бост значительно древнее.

Современный Лашкаргах был построен как штаб для американских инженеров, работавших над проектом орошения долины реки Гильменд в 1950. Город был построен по американскому плану с просторными улицами и кирпичными домами.

Проект орошения долины Гильменда в 1940-70 гг. образовал одну из самых больших сельскохозяйственных зон в южном Афганистане, открыв многие гектары пустыни для обитания.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Лашкаргах

– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.