Легенда (фильм, 2015)

Легенда
Legend
Жанр	криминальный триллер, драма
Режиссёр	Брайан Хелгеленд
Продюсер	Тим Беван, Эрик Феллнер, Квентин Кёртис, Брайан Оливер
Автор сценария	Брайан Хелгеленд
В главных ролях	Том Харди, Эмили Браунинг
Оператор	Дик Поуп
Композитор	Картер Бёруэлл
Кинокомпания	Universal Studios, StudioCanal
Длительность	131 мин
Страна	Великобритания Великобритания Франция Франция
Язык	английский
Год	2015
Выход фильма «Легенда» (оригинальное название — Legend)

К:Фильмы 2015 года

«Легенда» (англ. Legend) — кинофильм британско-французского производства, поставленный американским режиссёром Брайаном Хелгелендом по мотивам книги Джона Пирсона «Искусство жестокости: взлёт и падение близнецов Крэй». Автором сценария выступил сам Хелгеленд, что ознаменовало его возвращение к криминальному жанру первый раз со времён фильма «Секреты Лос-Анджелеса». Фильм рассказывает историю близнецов Крэй — Рональда и Реджинальда — гангстеров, терроризировавших Лондон в 60-х годах, о чьей жестокости и неуравновешенности ходили легенды. Сюжет охватывает период от начала их преступной карьеры до тюремного заключения в 1969 году. Премьера в Великобритании — 9 сентября 2015 года, в России — 1 октября.

Сюжет

Реджи Крэй, бывший боксер, стал важной частью уголовного подполья в 1960 в Лондоне. В начале фильма его брат-близнец Рональд закрыт в психиатрической тюрьме. Реджи удается потянуть за ниточки, чтобы получить преждевременное освобождение своего брата, который затем быстро освобождается из психиатрической тюрьмы. Два брата объединяют свои усилия в борьбе за большую часть уголовного мира Лондона.

Одной из первых совместных попыток является получение контроля над местным ночным клубом, используя вымогательство и жестокое насилие. Реджи удается начать отношения с Фрэнсис, сестрой одного из своих партнеров по преступности, и это приводит к браку, однако, его заключают в тюрьму за предыдущие криминальные деяния, от которых он не может уклониться.

В то время как Реджи находится в тюрьме, психиатрические проблемы и жестокость Рональда приводят к тяжелым неудачам в ночном клубе. Клуб вынужден почти закрыться после того, как он отпугивает большинство посетителей. Когда Реджи наконец-то вышел из тюрьмы, им удается частично исправить ситуацию.

Снова вместе, братья заключили сделку с преступным синдикатом из США в лице Анджело Бруно из Филадельфии, который предложил разделить прибыли игорных заведений Лондона пятьдесят на пятьдесят в обмен на местную защиту от братьев Крэй. Первоначально эта система является весьма прибыльным для братьев. Тем не менее, насилие Рональда продолжает вызывать проблемы со Скотланд-Ярдом, который открывает полное расследование на братьев Крэй.

Реджи начинает плохо обращаться с Фрэнсис, и она уходит от него, в конце концов совершая самоубийство передозировкой лекарственных препаратов.

Их преступная деятельность продолжается, и братья не могут сдержать расследование Скотланд-Ярда в лице детектива суперинтенданта Леонарда Рида, который вскоре арестовывает Рональда. Финальная сцена показывает полицейский отряд который ломает дверь в квартиру Реджи, чтобы задержать его.

Заключительные титры показывают что оба брата получили судимости за убийство. Они умерли с разницей в несколько лет друг от друга, Ронни от сердечного приступа в 1995 году, и Реджи от рака в 2000 году.

В ролях

• Том Харди — Рональд (Ронни) и Реджинальд (Реджи) Крэй.
• Эмили Браунинг — Френсис Ши, жена Реджи Крэя.
• Колин Морган — Фрэнки Ши, водитель Реджи, старший брат Френсис.
• Пол Беттани — Чарли Ричардсон, лондонский гангстер.
• Дэвид Тьюлис — Лесли Пэйн, деловой управляющий братьев Крэй.
• Анейрин Барнард — Дэвид Бейли, модный фотограф.
• Пол Андерсон — Альберт Донохью, помощник Ронни и Реджи, заместитель Реджи.
• Кристофер Экклстон — Леонард (Ниппер) Рид, детектив, ведущий дело братьев Крэй.
• Чезз Палминтери — Анжело Бруно, глава мафии Филадельфии, друг и партнёр братьев Крэй.
• Тара Фицджеральд — миссис Ши
• Тэрон Эджертон — Эдвард (Безумный Тедди) Смит, любовник Ронни Крэя.

Отрывок, характеризующий Легенда (фильм, 2015)

Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке: