Ликата, Артуро
| Артуро Ликата | |
| Arturo Licata | |
 | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
Арту́ро Лика́та (итал. Arturo Licata; 2 мая 1902, Кастроджованни — 24 апреля 2014[1]) — итальянский долгожитель, который в возрасте 111 лет, 136 дней 13 сентября 2013 года стал старейшим живущим верифицированным мужчиной в мире после смерти Салустиано Санчеса. До этого, 30 марта 2012 года он стал самым пожилым итальянцем после смерти Джузеппе Мирабелла, а 7 сентября 2012 года — старейшим живущим мужчиной в Европе после смерти 111-летнего испанца Франциско Фернандеса.[2] После смерти Юзефа Ковальского с 7 декабря 2013 года Ликата был старейшим участником вооруженных конфликтов XX века[2].
Биография
Артуро Ликата родился 2 мая 1902 года. В семье было шестеро детей: четыре брата и две сестры. Когда Артуро исполнилось девять лет, он пошел работать на шахту, а позже был призван на военную службу в армию Италии.
В 1936 году принимал участие в итальянском вторжении в Эфиопию.
В молодости, вследствие отсутствия в те годы железнодорожного сообщения, Ликата каждый день проходил пешком по 22 километра. Он работал шахтером, условия труда в те годы были очень опасными и вредными для здоровья. Позже Ликата работал в противотуберкулезном диспансере, после чего занялся своим бизнесом. Его трудовая деятельность длилась более 60 лет.
У него было семеро детей: Паоло, Сальваторе, Розарио, Консеттина, Джузеппина, Люсия, и Гаэтано (умер в 2000 году). Ликата также имеет восемь внуков и четыре правнука. Его жена Роза умерла в 1980 году, когда Артуро было 78 лет. Несмотря на плохой слух и зрение, он оставался в добром здравии примерно до мая 2013 года. По состоянию на сентябрь 2013 года он был прикован к постели. Последние годы жизни проживал в городе Энна на Сицилии (Италия). Скончался 24 апреля 2014 года.
С 04 апреля 2014 года по 28 января 2015 года был 32-м из старейших верифицированных мужчин в мире.
29 января 2015 года стал 33-им верифицированным мужчиной в мире, уступив Сакари Момои.
6 марта 2015 года стал 34-ым верифицированным мужчиной в мире, уступив Ясутаро Коидэ.
См. также
Напишите отзыв о статье "Ликата, Артуро"
Примечания
- ↑ [www.agi.it/cronaca/notizie/201404242120-cro-rt10248-morto_a_enna_a_111_anni_arturo_licata_uomo_piu_vecchio_al_mondo Morto a Enna a 111 anni Arturo Licata, uomo piu' vecchio al mondo] (итал.)
- ↑ 1 2 [palermo.repubblica.it/cronaca/2012/11/11/news/a_enna_l_uomo_pi_longevo_d_italia_il_mio_segreto_cantare_e_sorridere-46361502/ В городе Энна живёт самый пожилой итальянец. В чём секрет? Петь и улыбаться] (итал.)
Отрывок, характеризующий Ликата, Артуро
Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
