Лондр, Альбер
| Альбер Лондр | |
| Albert Londres | |
 |
Альбе́р Лондр (фр. Albert Londres, 1884—1932) — французский журналист и писатель, мастер очеркового жанра. С 1932 года вручается престижная журналистская премия его имени[1].
Биография
Родился 1 ноября 1882 года в Виши. После окончания лицея пробовал различные профессии в Лионе, затем переехал в Париж. Литературную карьеру начал в 1904 с публикации сборника стихов Suivant les heures, за которым последовали ещё несколько сборников и так никогда и не поставленная на сцене пятиактная пьеса в стихах Gambetta.
Ещё в стихотворный период творчества периодически писал заметки для парижских газет, а в 1906 стал постоянным журналистом «Le Matin[fr]», освещающим работу Национального собрания. С началом Первой мировой войны был освобождён от строевой службы по состоянию здоровья и стал военным корреспондентом от «Le Matin» при Министерстве обороны. Его первым фоторепортажем стал отчёт о последствиях артиллерийских бомбёжек Реймса в сентябре 1914 года.
Лондр хотел охватить репортажами страны на юго-востоке, но руководство «Le Matin» его идеи не поддержало. Тогда он перешёл на работу в «Le Petit Journal» и в качестве их корреспондента с 1915 до окончания войны отправлял репортажи из Сербии, Греции, Турции и Албании.
В 1922 году Лондр отправляется на Дальний Восток. Его слава растёт, а репортажи и очерки начинают выходить во Франции отдельными сборниками. Большой резонанс вызывают его очерки из Французской Гвианы и описание жизни на каторге в Кайенне.
Погиб 16 мая 1932 года вместе с ещё 53 пассажирами при пожаре на пароходе «Georges Philippar[fr]» у берегов Йемена при возвращении во Францию из очередной командировки[2][3].
Память
- Премия Альбера Лондра — с 1932 года вручается ежегодно за работы в области журналистики и, позднее, за документальные кино-телерепортажи.
Напишите отзыв о статье "Лондр, Альбер"
Примечания
- ↑ Мальро А. [books.google.ru/books?id=9qD6AgAAQBAJ Зеркало лимба]. — М.: Прогресс, 1989. — С. 82, 458—459.
- ↑ Assouline P. Albert Londres: Vie et mort d'un grand reporter (1884—1932). — Paris: Gallimard, 1990. — С. 2070382265.
- ↑ [www.1tv.ru/news/world/233077 В России и Франции вспоминают подвиг советских моряков]. Первый канал (16 мая 2013).
Отрывок, характеризующий Лондр, Альбер
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
