Мадурай Санмукхавадиву Суббулакшми

У этого человека тамильское имя без фамилии. Суббулакшми — имя, Санмукхавадиву — отчество, Мадурай — имя родного города.

М. С. Суббулакшми там. மதுரை சண்முகவடிவு சுப்புலட்சுமி
Основная информация
Полное имя	Мадурай Санмукхавадиву Суббулакшми
Дата рождения	16 сентября 1916(1916-09-16)
Место рождения	Мадурай, Мадрасское президентство, Британская Индия
Дата смерти	11 декабря 2004(2004-12-11) (88 лет)
Место смерти	Ченнаи, Тамил-Наду, Индия
Годы активности	1930—1997
Страна	Индия
Профессии	певица
Инструменты	вокалист
Жанры	индийская классическая музыка
Награды

Мадурай Санмукхавадиву Суббулакшми (там. மதுரை சண்முகவடிவு சுப்புலட்சுமி, англ. Madurai Shanmukhavadivu Subbulakshmi, также известна как М. С. Суббулакшми; 16 сентября 1916 года, Мадурай, Мадрасское президентство, Британская Индия — 11 декабря 2004 года, Ченнаи, Тамил-Наду, Индия) — индийская певица, актриса и музыкант, одна из самых известных исполнительниц карнатической музыки. Она стала первым музыкантом, удостоенным Бхарат Ратна — высшей гражданской награды Индии, а также первым индийским музыкантом, получившим награду Рамона Магсайсая, часто называющуюся «Азиатской Нобелевской премией», в 1974 году. Свои песни исполняла на хинди, бенгальском, гуджарати, тамильском, малаялам, телугу, санскрите, каннада.

Биография

Родилась в семье исполнителя музыки на вине и танцовщицы-девадаси, с детства начала заниматься сначала карнатической, затем североиндийской (хиндустани) традиционной музыкой. Перед большой аудиторией впервые выступила в 1927 году (в возрасте 11 лет), а уже в 1929 году пела в престижной Мадрасской музыкальной академии, исполняя бхаджаны на хинди и вскоре после своего дебюта став одной из наиболее известных карнатических певиц; с 18 лет выступала с концертами, в том числе за пределами Индии, в 1936 году переехала в Мадрас, в 1938 году впервые снялась в фильме (на тамильском языке; всего за жизнь сыграла в трёх фильмах на тамильском и одном на хинди; после 1947 года не снималась).

Во второй половине XX века продолжала часто гастролировать с концертами: в 1963 году выступала на Эдинбургском международном фестивале музыки и драмы, в 1966 году — в Карнеги-холле в Нью-Йорке и затем в здании Генеральной Ассамблеи ООН на день ООН, в 1982 году — в Альберт-холле в Лондоне, в 1987 году — на Фестивале Индии в Москве. Суббулакшми также нередко выступала в роли индийского культурного посла. Окончательно прекратила концертную деятельность только в 1997 году после смерти мужа.

Награды

За свою жизнь Суббулакшми получила большое количество наград, в том числе:

• Падма Бхушан (1954),
• премия Академии Сангит Натак (1956),
• Сангитха Каланидхи (1968; была первой женщиной, получившей эту награду),
• премия Рамона Мангасая (1974),
• Падма Вибхушан (1975; вторая по значимости гражданская награда в стране),
• Сангитха Каласикхамани (1975, от Индийского общества изобразительных искусств),
• Ченнаи Калидас Самман (1988),
• премия Индиры Ганди за национальную интеграцию (1990),
• Бхарат Ратна (1998)

В 2006 году в Тирупати ей был установлен памятник из бронзы.

Литература

• Дубянский А. Суббулакшми: пение как служение Богу // Восточная коллекция. № 1. 2001.

Отрывок, характеризующий Мадурай Санмукхавадиву Суббулакшми

– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.