Мансур, Мустафа

Мустафа Мансур
Общая информация
Полное имя	Мустафа Камель Мансур
Родился	2 августа 1914(1914-08-02) Египет
Умер	24 июля 2002(2002-07-24) (87 лет)
Гражданство	Египет
Позиция	вратарь
Карьера
Клубная карьера*
—	Аль-Ахли (Каир)	? (-?)
1935—1938	Куинз Парк	? (-?)
1938—1939	Селтик	? (-?)
—	Аль-Ахли (Каир)	? (-?)
Национальная сборная**
	Египет	? (-?)
Тренерская карьера
—	Аль-Ахли (Каир)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Мустафа Камель Мансур (2 августа 1914 — 24 июля 2002) — египетский футболист, играл на позиции вратаря за Египет на чемпионате мира 1934. Он также примечателен тем, что стал одним из первых легионеров шотландской лиги не с Британских островов.

Биография

Мансур играл за каирский клуб «Аль-Ахли», благодаря хорошим выступлениям в 1934 году он был вызван на Кубок мира в Италию. Он сыграл только в одном матче Египта на турнире, в первом туре в Неаполе Египет со счётом 4:2 проиграл Венгрии.

Мансур также играл за Египет на летних Олимпийских играх 1936 года в Берлине.

Тренером Египта на Кубке мира был шотландец, Джеймс Макрей, и он, возможно, повлиял на решение Мансур переехать в Шотландию в 1936 году для учёбы в Джорданхиллском колледже. Во время учёбы в Глазго Мансур играл за тогда ещё любительский клуб «Куинз Парк», он стал основным вратарём команды после окончания карьеры будущим президентом «Селтика», Десмондом Уайтом, во время 1938/39 сезона.

Мансур вернулся в Египет во время Второй мировой войны, позже он тренировал свой бывший клуб, «Аль-Ахли», а также стал министром правительства.

Он умер в июле 2002 года, за месяц до своего 88-го дня рождения. Всего за несколько недель до своей смерти он дал интервью «BBC Sport» во время их визита в Каир в преддверии чемпионата мира, прошедшего летом в Японии и Южной Корее.

Отрывок, характеризующий Мансур, Мустафа

– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.