Мартинес, Роджер

Роджер Мартинес
Общая информация
Полное имя	Роджер Бейкер Мартинес Тобинсон
Родился	23 июня 1994(1994-06-23) (29 лет) Картахена, Колумбия
Гражданство	Колумбия
Рост	180 см
Вес	77 кг
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	Цзянсу Сунин
Номер	38
Карьера
Молодёжные клубы
	Эстудиантил Портеньо
2011	Бока Хуниорс
2011	Архентинос Хуниорс
2012	Расинг (Авельянеда)
Клубная карьера*
2013—2016	Расинг (Авельянеда)	24 (5)
2014	→  Сантамарина	9 (0)
2015	→  Альдосиви	26 (6)
2016—н.в.	Цзянсу Сунин	6 (8)
Национальная сборная**
2015—н.в.	Колумбия (до 23)	4 (5)
2016—н.в.	Колумбия	4 (1)
Международные медали
Кубки Америки
Бронза	США 2016
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 12 сентября 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 26 июня 2016.

Роджер Бейкер Мартинес Тобинсон (исп. Roger Beyker Martínez Tobinson; 23 июня 1994, Картахена, Колумбия) — колумбийский футболист, нападающий клуба «Цзянсу Сунин» и сборной Колумбии.

Клубная карьера

В возрасте 17 лет Мартинес был приглашён в Аргентину, для обучения в академии «Бока Хуниорс». Он не смог дебютировать за основную команду, так как на тот момент был несовершеннолетним. В том же году Рохер присоединился к молодёжке «Архентинос Хуниорс», а в 2012 году перешёл в «Расинг» из Авельянеды. 18 августа 2013 года в матче против «Тигре» он дебютировал в аргентинской Примере. 18 мая 2014 года в поединке против «Годой-Крус» Роджер забил свой первый гол за «Расинг». Летом того же года он для получения игровой практики на правах аренды перешёл в «Сантамарину». 4 сентября в матче против «Индепендьенте Ривадавия» Мартинес дебютировал в аргентинской Примере B. После окончания аренды он вернулся в «Расинг».

В начале 2015 года Мартинес на правах аренды перешёл в «Альдосиви». 13 февраля в матче против Велес Сарсфилд он дебютировал за новую команду. 2 марта в поединке против Атлетико Сармьенто Роджер забил свой первый гол за «Альдосиви». В 2016 году в матчах Кубка Либертадорес против боливийского «Боливара» и колумбийского «Депортиво Кали» Мартинес забил три гола.

Летом 2016 года Рождер перешёл в китайский «Цзянсу Сунин». Сумма трансфера составила 8 млн.евро. 20 июля в матче против «Хэбэй Чайна Фортун» он дебютировал в китайской Суперлиге. В этом же поединке Мартинес сделал «дубль», забив свои первые голы за новую команду.

Международная карьера

29 мая 2016 года в товарищеском матче против сборной Гаити Мартинес дебютировал за сборную Колумбии, заменив во втором тайме Карлоса Бакку. В этом же поединке он забил свой первый гол за национальную команду.

Летом 2016 года Роджер принял участие в Кубке Америки в США. На турнире он сыграл в матчах против команд Чили, Коста-Рики и США.

Голы за сборную Колумбии

#	Дата	Место	Противник	Счёт	Результат	Соревнование
01.	29 мая 2016	Марлинс-парк, Майами, США	Гаити	3:1	3:1	Товарищеский матч

Достижения

Международные

Колумбия

• 3 Кубок Америки — 2016

Ссылки

• [int.soccerway.com/players/roger-beyker-martinez-tobinson/300190 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
• [www.transfermarkt.com/roger-martinez/profil/spieler/285771 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Мартинес, Роджер

Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.