Меликов, Владимир Арсеньевич
Поделись знанием:
Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.
Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
| Владимир Арсеньевич Меликов | |||
 Комбриг В. А. Меликов | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Дата смерти | |||
| Род войск | |||
| Годы службы | |||
| Звание | |||
| Командовал |
кафедра военной истории ВАГШ РККА | ||
| Сражения/войны | |||
| Награды и премии |
| ||
Владимир Арсеньевич Меликов (1897—1946) — советский военный деятель, военный историк и теоретик, доктор военных наук, генерал-майор (1940).
Содержание
Биография
Родился в 1897 году. Из мещан. В 1917 году окончил реальное училище. Участник в Первой мировой войны[1].
В ноябре 1917 года вступил в Красную гвардию, где командовал отрядом. В 1918 году добровольно вступил в Красную Армию. Участвовал в Гражданской войне командиром полка[1]. В 1920 участвовал в Советско-польской войне на Западном фронте в должности помощника командующего 4-й армией[2]. С 28 июля по 6 августа 1920 года временно исполнял обязанности командующего 4-й армией[3].
В 1920 году зачислен слушателем в Академию Генерального штаба. В 1921 году принят в РКП(б)[4]. В 1923 окончил академию, после чего проходил стажировку на штабных должностях[1]. 15 апреля 1924 назначен начальником воссозданного военно-исторического отдела Штаба РККА, две части которого возглавили Н. Е. Какурин и П. В. Черкасов[5].
...Меликов, выступая на заседании ученой коллегии 5 мая 1924 года, подчеркнул, что военно-историческому отделу необходимо сосредоточить внимание «на исследовательских работах, монографиях, строго разработанных по архивным материалам». Вместе с тем он отметил, что целесообразно «дополнить и переработать изданные очерки по мировой войне, отметив политические моменты, влиявшие на ход военных действий, а также приступить к составлению стратегических очерков по гражданской войне, описав в первую очередь западные пограничные фронты».— М. В. Захаров «Генеральный штаб в предвоенные годы»[5]
Затем перешёл на преподавательскую работу. Окончил адъюнктуру при Военной академии имени М. В. Фрунзе, где остался преподавателем, а затем был назначен начальником кафедры военной истории. В 1936 году назначен начальником кафедры военной истории воссозданной ВАГШ РККА. Впоследствии ему было присвоено звание профессора академии.[1]. Защитил докторскую диссертацию, получил степень доктора военных наук[4].
Арестован 18 января 1942 года по обвинению в ведении контрреволюционной пропаганды[6]. Умер в тюрьме во время следствия 1946 году[4].
Труды
- [leb.nlr.ru/edoc/317233/%D0%92%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B0-%D1%81-%D0%B1%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8F%D0%BA%D0%B0%D0%BC%D0%B8-%D0%B3 Война с белополяками, 1920 г.] (в соавт. с Н. Е. Какуриным) (1925)
- [elibrary.gopb.ru/reader/index.php?r=view&idbook=455166&basename=OldBook Марна, Висла, Смирна] (1928; [elibrary.gopb.ru/reader/index.php?r=view&idbook=455168&basename=OldBook 2-е изд., испр.] — 1938)
- Проблема стратегического развертывания по опыту мировой и гражданской войн (1935)
- Героическая оборона Царицына (1938 и 1940)
- Взаимодействие Западного и Юго-Западного фронтов и бои в районе Варшавы и Львова в 1920 году (1938)
- Стратегическое развёртывание (1939)
Звания
Награды
Напишите отзыв о статье "Меликов, Владимир Арсеньевич"
Литература
- Захаров М. В. [militera.lib.ru/memo/russian/zaharov_mv/index.html Генеральный штаб в предвоенные годы]. — М.: Воениздат, 1989. — С. 61. — 318 с. — 65 000 экз. — ISBN 5–203–00615–6.
- Доценко В. Д. Предисловие // [militera.lib.ru/h/kakurin_melikov/index.html Гражданская война в России: Война с белополяками] / Сост., предисловие Доценко В. Д.. — М., СПб: OOO «Издательство ACT», Terra Fantastica, 2002. — 730 с. — (Военно-историческая библиотека). — 5000 экз. — ISBN 5–17–015246–9 (ООО «Издательство ACT»), 5–7921–0609–6 (TF).
- Кузнецов И. И. Маршалы, генералы и адмиралы 1940 года. — Иркутск: Восточно-Сибирская издательская компания, 2000. — С. 240. — 4000 с. — 700 экз. — ISBN 5-7424-0794-7.
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Доценко В. Д., 2002.
- ↑ 1 2 [kdkv.narod.ru/WW1/Spis-BKZ-12M.html СБОРНИК ЛИЦ, НАГРАЖДённЫХ ОРДЕНОМ КРАСНОГО ЗНАМЕНИ (РСФСР) и ПОЧЕТНЫМ РЕВОЛЮЦИОННЫМ ОРУЖИЕМ]
- ↑ Грицкевич А. П. Западный фронт РСФСР 1918-1920. — Харвест. — Минск: ОАО Полиграфкомбинат им. Я. Коласа, 2009. — С. 274. — 495 с. — (Неизвестные войны). — 3000 экз. — ISBN 978-985-16-6650-4.
- ↑ 1 2 3 4 Кузнецов И. И., 2000, с. 240.
- ↑ 1 2 Захаров М. В., 1989, с. 61.
- ↑ В. Е. Звягинцев. [books.google.ru/books?id=-j_WTdOoX5sC&printsec=frontcover&dq=%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B0+%D0%BD%D0%B0+%D0%B2%D0%B5%D1%81%D0%B0%D1%85+%D1%84%D0%B5%D0%BC%D0%B8%D0%B4%D1%8B&source=bl&ots=NJFs8QcgV2&sig=PlNzrMk8e0_UW251SsUL4yFRDSE&hl=ru&ei=INeITbfVCYfrObaU2PoN&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CCUQ6AEwAg#v=onepage&q&f=false Война на весах Фимиды: Война 1941 — 1945 гг. в материалах следственно-судебных дел]. — М.: ТЕРРА—Книжный клуб, 2006. — 743 с. — (Двуликая Клио: Версии и факты). — ISBN 5-275-01309-4.
- ↑ 1 2 [www.rkka.ru/handbook/personal/k35.xls Список присвоения высших офицерских званий в РККА (1935 — 1939)]
- ↑ [rkka.ru/handbook/personal/945.htm Постановление СНК СССР "О присвоении воинских званий высшему начсоставу КА" от 04.06.1940 г.]
Отрывок, характеризующий Меликов, Владимир Арсеньевич
Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.
Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
Категории:
- Родившиеся в 1897 году
- Умершие в 1946 году
- Кавалеры ордена Красного Знамени
- Кавалеры ордена Красной Звезды
- Персоналии по алфавиту
- Участники Первой мировой войны
- Участники Гражданской войны в России
- Выпускники Военной академии имени М. В. Фрунзе
- Члены КПСС
- Генерал-майоры (СССР)
- Военные теоретики
- Репрессированные военачальники
- Умершие в местах лишения свободы
