Месснер, Тэмми Фэй

Тамара Фэй «Тэмми» Беккер Месснер (англ. Tamara Faye "Tammy" Bakker Messner, 7 марта 1942 — 20 июля 2007) — американская телеведущая, христианская певица, евангелист, предприниматель и автор. Супруга телепроповедника Джима Беккера, вместе с которым с 1976 по 1987 год была автором и ведущей христианской телепередачи «The PTL Club». Тэмми также запомнилась своим образом с тяжёлым макияжем на лице, особенно обильным использованием туши и крупными накладными ресницами.

Биография

Юные годы

Тамара Фэй Волли родилась в городе Интернешнл Фоллс в штате Миннесота старшей из двух детей в семье проповедников-пятидесятников. Вскоре после рождения Тэмми её родители развелись, и она осталась с матерью и братом. Спустя пару лет её мать вновь вышла замуж и родила ещё шестерых детей. В юности Тэмми много помогала матери по дома и уходу за младшими братьями и сёстрами, а наибольшее влияние на неё в то время оказала её тётя, которая приобщила девочку к церкви.

В десятилетнем возрасте набожная Тэмми «почувствовала в себе свет любви Божией» и ещё больше углубилась в религию. Она стала посещать летние библейские лагеря и петь в церковном хоре. Будучи ещё школьницей, она сразу же после учёбы шла на работу в универмаг, в котором некогда работала её тётя. С юных лет Тэмми во многом себя ограничивала, так например она не посещала кинотеатров, школы танцев и не играла в бейсбол, потому что её церковь запрещала все эти праздности. После окончания школы, по предложению матери, Тэмми стала министрантом в церкви.

Джим Беккер и «The PTL Club»

В 1960 году во время обучения в Библейском колледже в Миннеаполисе в штате Миннесота, Тэмми познакомилась с Джимом Баккером, с которым у неё завязался роман. Спустя год они поженились и переехали в Северную Каролину, где организовали совместное министранство в церкви. В 1970 году у Тэмми родилась дочь Тэмми Сью Баккер Чепмен, а спустя пять лет сын Джейми Чарльз Баккер.

Вскоре после замужества она с мужем стала тесно сотрудничать с местными телевизионными студиями. Они вдвоём организовали несколько христианских миссионерских телепрограмм, а в середине 1970-х годов её муж Джим стал создателем самого знаменитого их проекта — «The PTL Club» (Praise The Lord, рус. Хвалите Господа). В этой телеверсии этого проекта первоначально рассказывались сентиментальные и проникновенные житейские истории христиан вперемешку с христианскими песнями, а затем в передачу стали включаться репортажи о гомосексуалах, во время чего Тэмми призывала зрителей относится к ним с терпением и пониманием, и репортажи о больных СПИДом, за который Тэмми призывала молиться и проявлять сочувствие. Благодаря этим выступлениям Тэмми заручилась большим уважением и поддержкой среди сообщества геев и трансвеститов.

Проект «The PTL Club» прекратила своё существование в 1987 году после скандала в ходе которого было выявлено, что данный проект заплатил 287 000 $ актрисе Джессики Хант за умалчивание факта о её интимных отношениях с Джимом Беккером. В ходе расследования были выявлены подробности о роскошной жизни четы Беккеров. В СМИ просочилась информация о кондиционере в будке их собачки, а также о позолоченных светильниках ванной. Вдобавок к этому были раскрыты несколько дел о мошенничестве Беккера, связанные с продажей земельных участков на крупные суммы, за что в итоге в 1988 году Джим Беккер получил 45 лет тюремного заключения и проект «The PTL Club» был объявлен банкротом.

Второе замужество и рак

В 1992 году Месснер подала на развод с Беккером. Через год она вышла замуж за контрагента Ро Месснера.

В 1996 году у Тэмми Месснер диагностировали рак толстой кишки. Начав с ним борьбу, она вновь вернулась на телевидении, где возобновила свои выступления с целью привлечения зрителей к проблемам тяжелобольных людей. Вдобавок к этому, она написала несколько аналогичных книг и пару автобиографий. Помимо этого, она появилась на телевидении и в качестве актрисы в сериалах «Розанна», «Шоу Дрю Кэри» и «Площади Голливуда».

Начиная с 2004 года, Месснер стала частой гостьей на «Шоу Ларри Кинга», в котором рассказывала зрителем о своём здоровье и процессах лечения. В том же году зрители узнали о том, что у Тэмми обнаружен и рак легкого, в результате чего она вынуждена пройти курс химиотерапии. В 2006 году на том же шоу она рассказала, что продолжает страдать от рака лёгкого. Она также сообщила, что имеет трудности с глотанием пищи, страдает от приступов паники и продолжает существенно терять вес. Осенью 2006 года в журнале «The New Yorker» появилось сообщение о том, что Тэмми Фэй Месснер находится в хосписе, где медленно умирает. В мае 2007 года она опубликовала заявление на своём сайте, в котором сообщила о том, что все процедуры по её лечению от рака остановлены, но, несмотря на это, призвала своих поклонников продолжать молиться за неё.

Смерть

19 июля 2007 года Тэмми в последний раз появилась на «Шоу Ларри Кинга», в которой предстала перед публикой совершенно худой и изнеможённой. В конце эфира она призналась зрителям в любви и выразила надежду встретится с ними когда-нибудь на небесах. Позже её муж сообщил, что Тэмми в этом интервью решила попрощаться со своими поклонниками. На следующее утро, 20 июля 2007 года, в возрасте 65 лет Тэмми Фэй Месснер умерла в своём доме после 11 лет борьбы с болезнью.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Тэмми Фэй Месснер
• [www.tammyfaye.com/ Официальный сайт и блог Тэмми Фэй Месснер]  (англ.)
• Тэмми Фэй Месснер (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Месснер, Тэмми Фэй

Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.