Висневский, Мечислав

Мечислав Висневский
Общая информация
Полное имя	Мечислав Зигмунд Висневский
Родился	Монастыриска, Австро-Венгрия
Гражданство
Рост	187 см
Вес	76 кг
Позиция	вратарь
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Клубная карьера*
1919—1921	Краковия
1921—1924	Висла (Краков)	9 (-?)
1927—1928	Краковия	3 (-?)
Национальная сборная**
1922—1924	Польша	6 (-15)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Мечислав Зигмунд Висневский (польск. Mieczysław Zygmunt Wiśniewski, 23 ноября 1892, Монастыриска, Австро-Венгрия — 10 октября 1952, Краков, Польша) — польский футболист, вратарь.

Биография

На клубном уровне защищал цвета краковских команд «Краковия» и «Висла».

За национальную сборную дебютировал 28 мая 1922 года. В Стокгольме польские футболисты одержали победу над сборной Швеции (2:1). Это был третий официальный поединок в истории польской сборной. В течение следующих двух лет провёл еще четыре товарищеских матча: со сборными Югославии, Финляндии, Эстонии и Швеции.

Свой последний поединок в составе сборной Польши провёл на Олимпийских играх 1924 года. Турнир проходил по кубковой схеме. В первом же раунде, 26 мая на парижском стадионе «Бержер», польские футболисты потерпели поражение от сборной Венгрии (0:5).

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/wi/mieczyslaw-wisniewski-1.html Профиль на сайте Sports-reference.com]  (англ.)
• [eu-football.info/_player.php?id=22984 Профиль на сайте eu-football.info] (англ.)

Отрывок, характеризующий Висневский, Мечислав

– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».