Московская конференция (1945)
Московская конференция 1945 года (также известная как промежуточное совещание министров иностранных дел) — конференция министров иностранных дел СССР (Вячеслав Молотов), США (Джеймс Бирнс) и Великобритании (Эрнест Бевин), проходившая в Москве с 16 по 26 декабря 1945 года.[1]
Содержание
История
В коммюнике, опубликованном после конференции 27 декабря, содержалась совместная декларация, которая охватывала ряд вопросов, вытекающих из конца Второй мировой войны. Коммюнике было подписано министрами иностранных дел трех держав и содержала следующие разделы:
- Подготовка мирных договоров с Италией, Румынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией. (См. Парижский мирный договор (1947))
- Дальневосточная комиссия и Союзного Совета по Японии.
- Корея. Резолюция совещания состояла из четырёх пунктов:
- в целях восстановления Кореи как независимого государства, основанного на принципах демократии создаётся Временное корейское демократическое правительство (ВКДП);
- для оказания содействия образованию Временного правительства и для предварительной разработки соответствующих мероприятий создать совместную комиссию из представителей командования американских войск в Южной Корее и командования советских войск в Северной Корее. Комиссия должна при выработке своих предложений консультироваться с корейскими демократическими партиями и общественными организациями;
- совместной комиссии поручается с участием ВКДП и с привлечением корейских демократических организаций разработать меры помощи и содействия (опека) политическому, экономическому и социальному прогрессу корейского народа;
- для рассмотрения срочных вопросов… созвать в двухнедельный срок совещание из представителей американского и советского командования в Корее.
- Китай. Достигнуто соглашение о желательности вывода из Китая войск СССР и США.[2]
- Румыния
- Болгария
- Создание в рамках Организации Объединенных Наций комиссии по контролю над атомной энергией.
Реакция на итоги совещания в Корее
В связи с тем, что корейцы желали немедленной независимости безо всякой опеки, а также тем, что при переводе слова «опека» на корейский язык была использована та же терминология, которая применялась японцами для обозначения протектората, итоги Московского совещания были негативно восприняты в Корее. Против опеки выступали все, кроме коммунистов, которые поддерживали решение Москвы. В результате произошло размежевание лидера националистов Ли Сын Мана и коммунистов юга (которые ранее считали его вполне подходящим претендентом на роль национального лидера).
Правые силы во главе с Ли Сын Маном и Ким Гу, который 28 декабря возглавил «Комитет по борьбе с опекой», начали движение против режима опеки, однако при этом Ли Сын Ман выступал за скорейшее создание, хотя бы в Южной Корее, независимого правительства, а Ким Гу — за создание объединенного правительства Севера и Юга.
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
Восточно-Азиатская газета
Восточно-Азиатская газета (동아일보), (東亞日報) за 2 дня до официального объявления результатов встречи министров иностранных дел намеренно опубликовала статью с искаженной информацией о решении принятом на собрании по поводу опеки над Кореей. В статье говорилось о том, что Советский Союз изначально требовал установление системы опеки над Кореей, когда как США утверждал, что Корея должна самостоятельно стать независимой.
На самом же деле, именно президент США Рузвельт на Ялтинской конференции в феврале 1945 года предложил Сталину систему международной опеки над Кореей, в которую должны были войти США, СССР и Китай, а также добавил, что корейскому народу будет достаточно 20-30 лет для обретения независимости. Сталин же ответил, что чем короче срок, тем лучше, но с предложением Рузвельта согласился. Также Сталин добавил, что в систему опеки следует пригласить и Великобританию. Сама опека подразумевала под собой систему, при которой в целях восстановления Кореи как независимого государства должно было быть создано Временное Корейское Демократическое Правительство. Для оказания содействия образованию Временного правительства должна была быть создана советско-американская комиссия, которая во время своей деятельности должна была консультироваться с политическими партиями и общественными организациями Кореи. Рекомендации, выработанные комиссией должны были быть внесены на рассмотрение Правительств США, СССР, Великобритании и Китая. Срок опеки должен был быть не более 5 лет.
См. также
Напишите отзыв о статье "Московская конференция (1945)"
Литература
- Московское совещание министров иностранных дел Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Соединенного Королевства. М., 1946. С. 3-13.
- 1917—1940. Хрестоматия по истории России с древнейших времен до наших дней. Сост. А. С. Орлов и др. М., 2000
Ссылки
- [avalon.law.yale.edu/20th_century/decade19.asp INTERIM MEETING OF FOREIGN MINISTERS OF THE UNITED STATES, THE UNITED KINGDOM, AND THE UNION OF SOVIET SOCIALIST REPUBLICS, MOSCOW, DECEMBER 16-26, 1945] (англ.)
Примечания
Отрывок, характеризующий Московская конференция (1945)
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
