Музей планов и рельефов (Париж)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 48°51′23″ с. ш. 2°18′48″ в. д. / 48.85639° с. ш. 2.31333° в. д. / 48.85639; 2.31333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.85639&mlon=2.31333&zoom=16 (O)] (Я)
Музей планов и рельефов
Musée des Plans-Reliefs

Один из макетов коллекции музея
Местонахождение Париж, Франция

Музей планов и рельефов (фр. Musée des Plans-Reliefs) — музей в Париже.



История

Начало французской коллекции рельефных карт было положено в XVI в. Военные инженеры разрабатывали эти карты, чтобы модели дали представления планов укрепления крепостей, территории рядом с крепостью. Это позволило как улучшить оборону, так и тщательнее вести осаду крепостей и городов противника[1]. Идею составления рельефных карт Людовику XIV подал его военный министр Лувуа, а разработку этих карт взял на себя выдающийся военный инженер Вобан. Людовик засекретил разработанные планы. Макеты крепостей, создаваемых Вобаном, имели статус особых государственных секретов и хранились под особой охраной в Королевском дворце — Лувре. Людовик профинансировал составление более 20 рельефных карт. Также тайно были отправлены составители карт в различные страны, особенно в Голландию. Однако после смерти Людовика XIV рельефные карты были заброшены.

Лишь перед началом Семилетней войны Людовик XV приказал обновить устаревшие карты. Однако не все карты были обновлены. Тогда в 1754 году военный министр герцог де Бройль распорядился восстановить и обновить все рельефные планы. Была проведена реставрация и уточнения более 15 рельефных карт. Также было добавлено ещё около десяти рельефных карт. Во времена Людовика XVI рельефные карты вновь устарели и в 1777 году были перевезены в Дом Инвалидов. Здесь их вновь реставрировали[2].

С 1668 по 1870 год было построено 260 рельефных карт из 150 укрепленных участков, расположенных на границах королевства и в бывших французских владениях. Эта уникальная коллекция является историческим памятником, однако коллекция долгое время была засекречена. В 1953 году музей рельефных карт был открыт в Доме Инвалидов. В Доме Инвалидов до наших времен сохранилось около ста рельефных карт и около семидесяти подробных планов различных городов различных эпох. Музей дополнен теоретическими моделями, которые использовались при обучении военных. Самый старый экспонат, датируемый 1686 годом, — это план укреплений Перпиньяна работы Вобана.

Экспонаты французской коллекции рельефных карт разделены по расположению на карте Франции. В разделе крепости и города Ла-Манша представлены многочисленные планы городов. Одной из самых красивых моделей является модель укреплений знаменитого острова-крепости Мон-Сен-Мишель, построенная в 1691 году. Эти крепости были оплотом могущества побережья Франции, и даже английский флот не мог захватить их. В разделе Северно-Атлантического побережья привлекает внимание модель острова Бель-Иль 1704 года, а также макет Форт-де-Ла-Преа. Одной из самых популярных моделей является модель Замка Иф 1761 года. Также присутствуют модели Тауэра, укреплений Рима. В разделе планов городов показаны планы Парижа различных эпох, планы Бреста, Нанта, Версаля, Рима. Замечательный план Алессандрии 1813 года — одна из визитных карточек музея. В музее присутствуют карты Парижа XVII—XX вв. Этот музей является вторым по посещаемости в Доме Инвалидов. В залах освещаются только экспонаты, которые являются настоящими реликвиями фортификации Франции. Ни в одной стране мира не было настолько точных карт и рельефов, как во Франции. Многие рельефные карты продолжают восстанавливать, чтобы пополнить экспонаты этого музея[3].

Использованная литература

  1. Рожкован, В. О. Музей планов и рельефов / В. О. Рожкован // Государственный Дом Инвалидов. — Минск, 2012. — С. 21.
  2. Рожкован, В. О. Музей планов и рельефов / В. О. Рожкован //Государственный Дом Инвалидов. — Минск, 2012. — С. 22.
  3. Рожкован, В. О. Музей планов и рельефов / В. О. Рожкован // Государственный Дом Инвалидов. — Минск, 2012. — С. 22-23.

Напишите отзыв о статье "Музей планов и рельефов (Париж)"

Отрывок, характеризующий Музей планов и рельефов (Париж)

И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.