Конфил (компания)
Конфил | |
Тип | |
---|---|
Год основания |
1887 |
Прежние названия |
Лапшин и Ко; |
Основатели | |
Расположение | |
Ключевые фигуры |
Ольга Владимировна Цубенко (генеральный директор) |
Отрасль | |
Продукция | |
Сайт |
[www.confil.ru fil.ru] |
«Конфил» — российская пищевая компания, предприятие кондитерской промышленности. Полное наименование — Закрытое акционерное общество работников «Народное предприятие „Конфил“». Расположено в Волгограде.
История
История предприятия началась в 1887 году царицынский купец Василий Фёдорович Лапшин основал кондитерское и пряничное заведение «Лапшин и Ко» под вывеской «Карамель, монпансье и печенье фабрики Лапшина» на Скорбященской площади.[1]
С 1917 по 1925 годы производство Лапшина было национализировано и переименовано в Царицынский рабочий кооператив пищевиков, а в 1924 году фабрике присвоено имя В. И. Ленина.
Во время войны фабрика выпускала пищевые концентраты. К моменту окончания Сталинградской битвы Сталинградская кондитерская фабрика им. В. И. Ленина была почти полностью разрушена.
В мае 1943 года, фабрика возобновила производство галет для нужд фронта. Первая серьёзная реконструкция была начата в начале 50-х годов и уже к 1952 году был достигнут довоенный уровень производства кондитерских изделий.
Второй этап технического переоснащения, увеличения объёмов производства начался в 1966 году.
В 1992 году кондитерская фабрика им. В. И. Ленина стала акционерным обществом открытого типа, а в 1999 году было преобразовано в ЗАО.
Напишите отзыв о статье "Конфил (компания)"
Примечания
- ↑ Кандауров Д. П. и сын. Фабрично-заводские предприятия Российской Империи — Петроград: Типография Т-ва под фирмой «Электротипография Н Я. Стойковой», 1914.
Ссылки
- [www.confil.ru/ Официальный сайт.]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 24 мая 2012 года. |
|
Отрывок, характеризующий Конфил (компания)
Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.