Народный фронт Латвии

Наро́дный фронт Ла́твии, сокращенно Народный фронт или НФЛ (латыш. Latvijas Tautas fronte, LTF) — политическое движение в Латвии в 1988—1993 годах. Будучи изначально созданным в поддержку перестройки, в дальнейшем выступало за выход Латвии из состава СССР, её независимость и рыночные реформы. Первый председатель НФЛ — Дайнис Иванс, второй — Ромуальдас Ражукас, третий — Улдис Аугсткалнс.

История

Идея создания Народного фронта была озвучена на Пленуме творческих союзов Латвии, который проходил в Риге 1 и 2 июня 1988 года. Народный фронт Латвии был основан 8 октября 1988 года как всенародное движение в поддержку Перестройки на территории Латвийской ССР. Первоначально НФЛ занимал умеренные позиции и добивался широкой автономии для Латвии в составе реформированного СССР и поначалу даже пользовался поддержкой русскоязычного населения. Впоследствии, Народный фронт определил своей целью отделение Латвии от СССР и постепенно пришёл к власти в 1989—1990 годы.

НФЛ выпускал собственную газету — «Atmoda» (с латыш. — «Пробуждение»), которая выходила на латышском и русском языках. В первом номере, вышедшем 7 октября 1988 года, перед конгрессом по созданию НФЛ, был опубликован проект Устава нового движения.

Народный фронт Латвии сотрудничал с Народным фронтом Эстонии и литовским движением «Саюдис». 23 августа 1989 года все три движения осуществили совместную акцию «Балтийский путь», приуроченную к 50-й годовщине Пакта Молотова-Риббентропа. Цепочка, образованная из взявшихся за руки людей, протянулась через территорию всей Прибалтики — от башни Длинный Герман в Таллине до Башни Гедимина в Вильнюсе.

Первые в советской истории свободные выборы делегатов Съезда народных депутатов СССР завершились в Латвии убедительной победой Народного фронта. В противостоянии народным фронтам прибалтийских республик руководство СССР делало некоторые уступки. Так, комиссией Съезда народных депутатов под руководством А. Н. Яковлева был признан и осуждён факт существования секретного протокола к пакту Риббентропа-Молотова.

На выборах 1990 года НФЛ и его союзники получили в Верховном Совете более 2/3 голосов (138 мест из 201 места), то есть необходимое для внесения поправок в Конституцию большинство. 4 мая 1990 года первый закон, принятый новым Верховным Советом, гласил о намерении восстановить независимость. Председатель НФЛ Дайнис Иванс был избран вице-спикером, а его заместитель Ивар Годманис был избран премьер-министром. Многие другие члены НФЛ заняли ключевые посты в правительстве.

Главная политическая цель Народного фронта, независимость Латвии, была достигнута в августе 1991 года, и НФЛ стал проводником реформирования социалистической экономики Латвии в свободной рыночной системе. Период экономических реформ был очень болезненным, и руководство Народного фронта стремительно теряло популярность у избирателей. Многие деятели НФЛ перешли в новые политические партии.

Прекращение деятельности

На выборах в Сейм Латвии в июне 1993 года Народный фронт получил только 2,62 % голосов избирателей и не преодолел электоральный барьер. НФЛ был реорганизован в христианско-демократическую партию, которая получила название Христианская народная партия Латвии (латыш. Kristīgā Tautas partija), но это не принесло успеха. В конечном счёте Христианская народная партия слилась с Христианско-демократическим союзом (латыш. Kristīgi demokratiskā savienība). Многие из бывших активистов Народного фронта Латвии играют важную роль в современной латвийской политике.

В Риге, по адресу Vecpilsetas 13/15, открыт Музей Народного фронта Латвии.

Ссылки

• [www.gorod.lv/novosti/78243-boris_tsilevich_nfl_byil_razrushitelem Борис Цилевич: «НФЛ был разрушителем»]
• [www.arhivi.lv/sitedata/VAS/Latvija%2090/Microsoft%20Word%20-%20LTF%20programma%20un%20statuuti.pdf Программа и устав НФЛ, принятые на 1-м съезде (1988)] (латыш.)
• [www.tuvari.com/uploads/ltfii.pdf Программа, устав и резолюции, принятые на 2-м съезде НФЛ (1989)] (латыш.)
• [www.historia.lv/dokumenti/latvijas-tautas-frontes-velesanu-platforma-1990gada-augstakas-padomes-velesanam-3219901 Платформа НФЛ к выборам 1990 года] (латыш.)

Отрывок, характеризующий Народный фронт Латвии

– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.