Национальный комитет Чехо-Словакии

Национальный комитет Чехо-Словакии чеш. Národní výbor československý словацк. Národný výbor česko-slovenský
История
Дата основания	13 июля 1918
Дата упразднения	14 ноября 1918
Преемник	Революционное Национальное собрание Чехословакии
Руководство
Председатель	Карел Крамарж
Структура
Членов	38

Национальный комитет Чехо-Словакии — орган чешского, а затем чехословацкого национального представительства в конце первой мировой войны. Был основан 13 июля 1918 года. Его задачей было подготовить захват государственной власти и принять первые законы нового государства.

Зарождение и развитие

18 ноября 1916 года были созданы Чешская ассоциация и национальный комитет. В ассоциацию вошли чешские депутаты имперского совета Австро-Венгрии, целью которых было действие в национальных чешских интересах, в рамках законов империи. Национальный комитет был создан в качестве «поддерживающей» ассоциацию организации и состоял из представителей чешских политических партий.

Ещё в начале 1917 года чешское политическое представительство отвергла план Масарика о создании независимого чехо-словацкого государства, продвигая альтернативное предложение о создании чехо-словацкого автономного государства в рамках Габсбургской империи. 31 января 1917 года бюро чешской ассоциации присоединилось к объявлению войны государствам Антанты, подписанным Ф. Станеком, доктором Б. Шмералом и Маштялкой.

В июне 1918 года Франция признала права чехо-словацкого народа на самоопределение, а Национальный совет Чехо-Словакии как представительство народа.

Национальный комитет Чехо-Словакии был создан в Праге 13 июля 1918 года. В состав комитета входили 38 членов, кооптированных в него на основе имперских выборов 1911 года.

Осенью 1918 года положение Австро-Венгрии было на такой стадии распада, что появление Чешско-Словацкого государства в Праге считалось как само собой разумеющееся. В октябре произошло объединение обоих чехо-словацких политических групп. Представители Праги получили возможность поехать в Швейцарию и встретиться с политиками в изгнании. Участвовали в переговорах Карел Крамарж, Вацлав Клофач, Франтишек Станек, Густав Хабрман, Антонин Калина, Пржемысл Шамал, Ярослав Прейсс и Карел Свобода. Делегация политиков в изгнании была во главе с д-р. Э. Бенешем.

По итогам совещания принято решение, что новое государство будет Республикой, а также согласовали персональный состав чешско-словацкого правительства, которое должно состоять из 14 членов, из которых 4 словаки (Милан Растислав Штефаник, Милан Иванка, Милан Годжа и Вавро Шробар) и одного немца.

27 октября 1918 года министр иностранных дел Австро-Венгрии Дьюла Андраши издал ноту с обращением к президенту США Вильсону, с условиями для заключения мира и о готовности вести переговоры о мире. Когда на следующий день эта информация достигла Праги, эта нота была воспринята как капитуляция империи.

28 октября 1918 года представители Национального комитета Алоис Рашин, Франтишек Соукуп, Йиржи Стржибный и Вавро Шробарь, провозгласили в Праге независимое, самостоятельное чехо-словацкое государство и издали первый «Закон от 28 октября 1918 года о создании независимого государства чешско-словацкого». Автором обоих документов был доктор права Алоис Рашин. В тот же день в состав Национального комитета вошли и четыре словацких депутата.

Представители комитета начали перенимать имперские органы власти по всей стране. Первым было принято военное ведомство, затем чешская администрация, штаб-квартира полиции, высший краевой суд и государственная прокуратура. Были сформированы силы поддержания правопорядка из членов организации Сокол. Сопротивление собирались оказать только военные штабы в Праге и Литомержицах, но в итоге и они сдались без боя, так что переворот был бескровным.

Словакия присоединилась к Национальному комитету 30 октября, после принятия Мартинской декларации.

13 ноября Национальный комитет принял временную конституцию Чехословакии.

14 ноября 1918 года было созвано Революционное Национальное собрание Чехословакии, назначившее первое правительство во главе с Карелом Крамаржем, принявшим власть от временного правительства Масарика, признанного 14 октября в Париже западными союзниками.

Состав комитета

В состав комитета вошли представители 7 партий и партийных групп, на основе имперских выборов 1911 года:

• Чешская социал-демократическая партия — 10 мест;
• Аграрная партия — 9 мест;
• Чешские конституционные демократы — 9 мест;
• Чешская национально-социальная партия — 4 места;
• Католическая партийная группа — 4 места;
• Национальная партия — 1 место;
• Чешская прогрессивная партия — 1 место.

Председателем Национального комитета был Карел Крамарж, заместителем председателя — Антонин Швегла, управляющим — Франтишек Соукуп.

Отрывок, характеризующий Национальный комитет Чехо-Словакии

На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».