Статкевич, Нина Андреевна
| Нина Статкевич | |||||||||||
| |||||||||||
| Общая информация | |||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Полное имя | Нина Андреевна Статкевич | ||||||||||
| Гражданство |  СССР,  Россия
| ||||||||||
| Дата рождения | 16 февраля 1944 (80 лет) | ||||||||||
| Место рождения | Ленинград, РСФСР, СССР | ||||||||||
| Медали | |||||||||||
| |||||||||||
Нина Андреевна Статкевич (16 февраля 1944, Ленинград, РСФСР, СССР) — заслуженный мастер спорта СССР (1971) по конькобежному спорту, абсолютная чемпионка мира (1971), двукратная чемпионка Европы, 12-кратная чемпионка СССР (1970—1972).
Биография
Нина Статкевич родилась в Ленинграде 16 февраля 1944 года[1]. Окончила Государственный институт физической культуры имени П. Ф. Лесгафта. Замужем за спортсменом-конькобежцем Владимиром Кащеем[2].
Коронной дистанцией Нины Статкевич было 1500 метров. В 1970 году Нина Андреевна выиграла чемпионат СССР в классическом и спринтерском многоборье[2]. В том же 1970-м выиграла первый чемпионат Европы по конькобежному спорту среди женщин в голландском Хееренвеене, завоевала серебро в Чемпионате мира по конькобежному спорту в спринтерском многоборье. В 1971 году выиграла соревнования на дистанции 1500 метров на втором чемпионате Европы по конькобежному спорту среди женщин проходившем в Ленинграде.
Нина Статкевич автор двух мировых рекордов. На высокогорном катке Медео 17 и 18 января 1970 года, один за другим ей были установлены два рекорда: 1500 метров за 2 минуты 17,8 секунды и 184,053 очка по рейтингу Samalog (мини-комбинация).
Участвовала в играх XII зимней Олимпиады в Инсбруке, но призового места не заняла. У Валентины Андреевны есть внучка Кристина Кощей.
Напишите отзыв о статье "Статкевич, Нина Андреевна"
Примечания
|
Это заготовка статьи о конькобежце. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Статкевич, Нина Андреевна
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
