Огнёвка кукурузная[1], или кукурузный мотылёк[2] (лат. Ostrinia nubilalis) — бабочка семейства огнёвок-травянок, заселяет крупностебельные культурные, дикорастущие и сорные растения, такие как полынь (Artemisia spp.), дурнишник (Xanthium spp.), ежовник обыкновенный (Echinochloa crusgalli), череду (Bidens spp.), амброзию полыннолистную (Ambrosia artemisifolia) и др.
Описание
Выражен половой диморфизм: самцы в среднем мельче и окрашены темнее самок. Размах крыльев 23—32 мм.
Ареал
Обитает в Европе, западной и центральной Азии, северной Африке. Завезён в Северную Америку.
Биология
На большей части ареала развивается 1 поколение, на Северном Кавказе — 2, в Средней Азии и Закавказье — до 3 поколений.
Жизненный цикл
Продолжительность жизни бабочек 5—20 дней. Плодовитость самки 200—700 яиц, максимально до 1250. Яйца откладываются группами от 2 до 70 и более штук в кладке (чаще 20—40), черепицеобразно. Продолжительность развития яиц 3—9 дней. Гусеницы развиваются в течение 20—45 дней. Зимуют завершившие питание гусеницы внутри растительных остатков. Стадия куколки длится 10—25 дней.
Хозяйственное значение
Гусеницы повреждают кукурузу, а также просо, коноплю и хмель; способны повреждать перец, сорго, сою, хлопчатник.
У бабочек Ostrinia nubilalis обнаружены «феромонные расы» в большинстве точек ареала вида, которые продуцируют феромоны, отличающиеся составом и соотношением компонентов с цис- и транс-изомерией.[3][4][5] Предпочтение разными расами огнёвки тех или иных видов кормовых растений не доказано.[6]
Этот вид считается одним из главных вредителей в регионах выращивания кукурузы и хмеля. Гусеницы огнёвки кукурузной, выедая стебель изнутри, ослабляют растения. Повреждённые гусеницами стебли часто обламываются, что затрудняет жатву. При сильном повреждении потери достигают 10 процентов урожая зерна и зелёной массы кукурузы.[7]
Напишите отзыв о статье "Огнёвка кукурузная"
Примечания
- ↑ Стриганова Б. Р., Захаров А. А. Пятиязычный словарь названий животных: Насекомые (латинский-русский-английский-немецкий-французский) / Под ред. д-ра биол. наук, проф. Б. Р. Стригановой. — М.: РУССО, 2000. — С. 226. — 1060 экз. — ISBN 5-88721-162-8.
- ↑ Кукурузный мотылек // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Klun J.A., Maini S. Genetic basis of an insect chemical communication system: the European corn borer // Env. Entomol. 1979. Vol. 8, no. 3. P. 423-426.
- ↑ Zhu J., Lofstedt Ch., Bengtsson B. O. Genetic variation in the strongly canalized sex pheromone communication system of the European corn borer, Ostrinia nubilalis Hübner (Lepidoptera; Pyralidae) // Genetics Society of America, 1996a. Vol. 144. P.757-766.
- ↑ Zhu J.W., Zhao C.H., Lu F., Bengtsson H.M.. Lofstedt C. Reductase specificity and the ratio regulation of E/Z isomers in pheromone biosynthesis of the European corn borer, Ostrinia nubilalis (Lepidoptera: Pyralidae) // Insect Biochem. Molec. Biol., 1996b. VOL. 26, no. 2. Р.71-176.
- ↑ Dopman E.B., Bogdanowicz S.M., Harrison R.G. Genetic mapping of sexual isolation between E and Z pheromone strains of the European Corn Borer (Ostrinia nubilalis). Genetics. Vol. 167, 2004. P. 301-309.
- ↑ [www.agriacta.com/ostrinianubilalis Огнёвка кукурузная]
Литература
- Бахмут О. О. Стійкість гібридів і сортів кукурудзи до кукурудзяного метелика та багаторічний прогноз його чисельності в лісостепу України. Автореф. дисс. на здобуття наук. ступ. канд. сільськогосп. наук, Київ. 2002.
- Кожанчиков И. В. Географическое распространение и физиологические признаки Pyrausta nubilalis Hbn. / Зоол.журн. 1938. Т. 17, Вып. 2. С. 246—259.
- Распространение главнейших вредителей сельскохозяйственных культур в СССР и эффективность борьбы с ними (Методические указания). Л.: ВАСХНИЛ, ВИЗР. 1975.
- Фролов А. Н. Географическая изменчивость популяционной структуры стеблевых мотыльков (Ostrinia spp.) на двудольных растениях-хозяевах и факторы, её определяющие. / Зоол. журн. 1994. Т. 73, Вып. 3. С. 47-59.
Отрывок, характеризующий Огнёвка кукурузная
6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
