Ожившая книга Джейн Остин

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ожившая книга Джейн Остин
Lost in Austen
Жанр

драма
любовная история
фантастика
комедия

В ролях

Джемайма Рупер
Эллиот Кауэн
Алекс Кингстон
Хью Бонневилль
Морвен Кристи (англ.)русск.
Джемма Артертон

Композитор

Кристиан Хенсон

Страна

Великобритания Великобритания

Оригинальный язык

английский

Количество серий

4

Производство
Продюсер

Кейт МакКеррелл
Бретт Уилсон
Дэмиен Тиммер
Хьюго Хеппелл
Мишель Бак
Гай Эндрюс

Режиссёр

Дэн Зефф

Оператор

Дэвид Хиггс

Сценарист

Роман:
Джейн Остин
Адаптация:
Гай Эндрюс

Хронометраж

45 мин.

Трансляция
Телеканал

ITV

На экранах

с 3 сентября
по 24 сентября 2008 года

Ссылки
IMDb

ID 1117666

«Ожи́вшая кни́га Джейн О́стин» (англ. Lost in Austen) — четырёхсерийный британский телесериал сценариста Гая Эндрюса по роману «Гордость и предубеждение» Джейн Остин. Сюжет заключается в том, что современная девушка Аманда меняется местами с Элизабет Беннет и попадает в мир любимого романа.





Сюжет

Первая серия

Современная хаммерсмитская девушка Аманда Прайс поклонница творчества Джейн Остин и её романа «Гордость и предубеждение» в частности. Однажды, Аманда слышит звуки из своей ванной и зайдя туда обнаруживает Элизабет Беннет. Оказывается героиня романа проникла в этот мир при помощи одной из дверей в своём доме, а вышла уже из маленькой дверки в ванной комнате Аманды. Удивлённая Аманда ступает в дверной проём и появляется в поместье Беннетов Лонгборне в самом начале романа. Обратно дверь почему-то не открывается и девушка оказывается в ловушке, а Элизабет в Лондоне 21-го столетия.

Мистер Беннет гостеприимен к «подруге дочери» и Аманда надеется что её внезапное появление не изменит ход романа. Лонгборн посещает Бингли и очаровывается «странной» Амандой, а не Джейн. В Меритоне девушка знакомится с другими персонажами книги: с мистером Дарси и Кэролайн Бингли. Подвыпившая Аманда целует Бингли и немедленно сожалеет об этом. Дабы исправить положение она вынуждает Джейн поехать в дом Бингли в плохую погоду, но когда узнаёт, что поездка может быть для Джейн фатальной, сама следует за ней.

Вторая серия

Заботясь о Джейн в Незерфилд-парке Аманда пытается положить конец ухаживаниям Чарльза Бингли и говорит ему что она якобы лесбиянка. Миссис Беннет с оставшимися дочерьми навещают Джейн и забирают её домой. На пути к Лонгборну их карета ломается, а проезжающий мимо Джордж Уикхем любезно предлагает свою помощь.

Лонгборн посещает будущий наследник дома викарий Коллинз. С первого момента Аманда враждебно относится к Уикхему. В ответ он распространяет слухи о том, что несмотря на её огромное состояние, она дочь торговца рыбой.

Потуги Аманды в воссоединении пары Джейн-Бингли терпят неудачу, даже когда она жертвует собой для Шарлотты Лукас (та собирается миссионеркой в Африку), соглашаясь на брак с Коллинзом. Услышав о происхождении избранницы священник расторгает помолвку и женится на Джейн, к огорчению прозревшего Бингли. Узнав что в нерешительности Чарльза замешан Дарси, Аманда гневно высказывает ему свои претензии и в то же время осознаёт для себя что влюблена в Фицуильяма.

Третья серия

После того, как миссис Беннет выдворяет Аманду из Лонгборна, именно Уикхем предлагает ей крепкое плечо и возможность вернуться в общество. Девушка едет в дом Коллинзов и предлагает дружбу Джейн. Чтобы попасть в Розингс-парк на приём леди Кэтрин де Бёр Аманда сочиняет сказку о том что должна передать поклон от некой княгини из Парижа хозяйке поместья. Оказавшись в Розингсе Аманда как и положено сюжету встречает там Дарси, Бингли и Кэролайн. С Фицуильямом она продолжает спорить о судьбе несчастных миссис Коллинз и Бингли.

Тем временем из Лонгборна выезжает карета с мистером и миссис Беннет и Лидией, которые решили навестить любимую дочь. В пасторате между Амандой и Дарси разгорается сцена. Дарси не может понять, почему она преследует его, если он так противен, а после, фактически признаётся ей в своих симпатиях.

Впоследствии мистер Дарси приглашает Аманду в Пемберли. Миссис Беннет по недоразумению считает что приглашает он её, и молодому человеку не остаётся ничего делать как также пригласить миссис Беннет с Лидией. В Пемберли отношения Фицуильяма и Аманды налаживаются, оба признаются в своих чувствах. Здесь же она узнаёт правду о отношениях Уикхема и Джорджианы: не добившись от любимого ответного чувства мисс Дарси выдумывает легенду о похищении. Джордж поддерживает эту ложь, дабы защитить честь девушки.

Тем временем Бингли забывается в спиртном. Аманда и мистер Дарси пытаются ему помочь. Видя что отношения между мистером Дарси и мисс Прайс стали более тёплыми Кэролайн Бингли предпринимает попытку им помешать и говорит Фицуильяму что Аманда уже не невинна. Дарси меняет своё решение относительно женитьбы на мисс Прайс, на что та в ярости разрывает книгу «Гордость и предубеждения» и бросает из окна в сад. Аманда собирается покинуть имение, но Кэролайн, прознав о лесбиянстве знакомой признаётся что сама любит женщин и предлагает порезвиться до отъезда. Девушка отвергает приставания мисс Бингли.

Позже, в том же саду, Аманда видит Дарси читающим страницы книги. В гневе Фицуильям полагает что её пишет Аманда и обвиняет девушку в отсутствии какого-либо уважения к людям.

Четвёртая серия

Дарси объявляет о помолвке с мисс Бингли.

Миссис Беннет получает письмо о бегстве Лидии с мистером Бингли и вместе с супругом и Амандой отправляется на поиск дочери. Прибыв в родной город Аманды, Хаммерсмит, путешественники встречают Уикхема. Он помогает найти непутёвую дочь, а также выручает девушку. В отеле мистер Беннет в ярости нападает на Бингли, но калечится сам. Аманда беспокоится за жизнь мистера Беннета. Отчаянно мечтая вернуть Элизабет девушка выбегает в дверь и оказывается на оживлённой улице Лондона XXI века. Чуть позже из двери кабинки туалета выходит Дарси, который утверждает, что последовал за нею из-за любви. Вместе они находят Элизабет, которая работает нянькой и совсем осовременнилась. Элизабет потрясена встречей с Дарси, ведь теперь она знает роман, а также то, что они супруги уже как двести лет. Аманда торопит их назад.

Мистер Беннет возвращается домой и ожидает приезда дочери. В это время в Лонгборн приезжает леди Кэтрин, которая говорит о своём решении аннулировать брак Джейн с мистером Коллинзом, в ответ Аманда должна покинуть свет и забыть Дарси. Девушка не раздумывая соглашается. Леди Кэтрин с расстроенной Кэролайн покидают Лонгборн. Уикхем подаёт платок мисс Бингли… Джейн и Чарльз планируют забыть прошлые неурядицы, уехать в Америку и сыграть свадьбу. Элизабет получает благословение отца и с радостью возвращается в современный Хаммерсмит, в то время как Аманда остаётся с Дарси в его поместье Пемберли.

В ролях

Напишите отзыв о статье "Ожившая книга Джейн Остин"

Ссылки

<tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td class="navbox-abovebelow" colspan="2"></td></tr></table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Ожившая книга Джейн Остин

– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Ожившая_книга_Джейн_Остин&oldid=70732782»

Навигация