Экерн, Олав

Олав Экерн
Полное имя	Олав Нильсен Экерн
Гражданство	Норвегия Норвегия
Дата рождения	3 июня 1911(1911-06-03)
Место рождения	Хуле, Норвегия
Дата смерти	11 апреля 2000(2000-04-11) (88 лет)
Место смерти	Хуле, Норвегия
Карьера
Клуб	Bærum Skiklubb
Статус	завершил карьеру
Медали
Олимпийские игры Бронза Санкт-Мориц 1948 эстафета 4x10 км Чемпионаты мира Серебро Лахти 1938 эстафета 4x10 км
Последнее обновление: 25 февраля 2012

Олав Экерн (норв. Olav Økern; 3 июня 1911 года, Хуле — 11 апреля 2000 года, Хуле) — норвежский лыжник, призёр Олимпийских игр 1948 года.

Карьера

На Олимпийских играх 1948 года в Санкт-Морице, завоевал бронзовую медаль эстафете, в которой он бежал второй этап, уйдя на свой этап на 4-й позиции Экерн сумел обойти представителя сборной Австрии и вывести свою команду на 3-е место. Так же был 13-м в гонке на 18 км. В гонке на 50 км участия не принимал.

На Олимпийских играх 1952 года в Осло, Экерн был самым возрастным лыжником, но несмотря на почти 41-летний возраст он остановился в шаге от завоевания олимпийской медали, заняв 4-е место в гонке на 50 км, лишь 17 секунд уступив в борьбе за бронзу своему соотечественнику Магнару Эстенстаду. В других гонках олимпийского турнира участия не принимал.

На чемпионате мира 1938 года в Лахти завоевал серебряную медаль в эстафете.

Большую часть свой жизни Экерн проработал лесорубом, имел репутацию очень сильного человека и сторонника больших тренировочных нагрузок. Во время второй мировой войны Экерн более двух лет провёл в концентрационном лагере под Гамбургом, но этот факт не помешал ему, к удивлению многих, вернутся в большой спорт и стать олимпийским медалистом.

Ссылки

• [www.fis-ski.com/uk/604/613.html?sector=CC&competitorid=44832&type=result Олав Экерн] — статистика на сайте FIS  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ok/olav-okern-1.html Олав Экерн] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Экерн, Олав

– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.