Умар-шейх

Умар-шейх<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Машарипов Е. 1999 год, Государственный музей истории Тимуридов</td></tr>
Эмирзаде
— 1394
Рождение:	1356(1356)
Смерть:	16 января 1394(1394-01-16) Курдистан
Место погребения:	Шахрисабз, Узбекистан
Род:	Тимуриды
Отец:	Тимур
Мать:	Турмуш-ага
Супруга:	Маликат ага, Лал Би Тукмак
Дети:	Али Мирзо, Рустем Мирзо, Искандер Султан Мирзо, Пир-Мухаммад Мирзо, Ахмед Мирзо, Саид Ахмад Мирзо, Байкара Мирзо, Султан бегим, Зубейда Султан, Баба-бек

Мугис уд-Дин Умар-шейх (1356—1394) был вторым сыном среднеазиатского правителя Тимура.

Детство и ранние годы

Историк Шарафиддин Али Йезди пишет о нём: «Он с детства был силён в военных делах, искусный наездник, неутомимый воин». Уже с раннего возраста он начинает принимать участие в походах отца, вместе со своим братом Джахангиром. Во время борьбы с Джеттами (Камар-ад-дин хан Моголистана), Умар-шейх уже является наместником Ферганы. Кроме того, там же он принимал активное участие во многих сражениях против монголов. В 1376 году наступление Камар-ад-дина заставляет его бежать в горы. Во время семи походов Тимура на Моголистан, враг был вновь выдворен за границы империи.

Война с Тохтамышем

Воспользовавшись войной Тимура с Моголистаном, Тохтамыш заключил союз с Камар ад-Дином и тем самым создал реальную угрозу владениям Тимура в Центральной Азии. Для более энергичного вовлечения Моголистана в войну с Тимуром Тохтамыш направил в Центральную Азию многочисленное войско. Соединившись с армией Камар ад-Дина, войска ордынцев вторглись в Мавераннахр с территории Туркестана. Почти одновременно другой отряд золотоордынцев совместно с хорезмским войском ударил в направлении Мавераннахра с территории Хорезма, причём, воспользовавшись отсутствием Великого эмира. В 1387 году Умар-шейх спешно собрал гарнизоны северных городов и пытался остановить Тохтамыша у Отрара, но под давлением превосходящих сил был вынужден отступить к Андижану. Тюрко-монголам не удалось овладеть этим городом, но они начали грабить страну, следуя примеру своих предков. Захватив неукреплённые пригороды, они осадили Бухару, окружили Самарканд, а на юге угрожали Карши. В 1388 году Тимур быстро вернулся обратно и заставил Тохтамыша отступить. В 1391 году наступила решающая стадия борьбы между Тохтамышем и Тимуром. Во время быстрого марша войск Тимура Умар-шейх, который готовиться помочь отцу с севера, принимает гонца от Великого эмира. В приказе говорится — ничего не предпринимать, а оставаться в тылу врага и затем атаковать его в нужный момент. На рассвете пятого дня Великий эмир отбросил авангард Тохтамыша, а затем нанёс сокрушительный удар по центру армии тюрко-монголов. У тех было явное численное преимущество, но они были дезориентированы появлением Тимура и его смелыми манёврами. Сражение стало особенно кровавым, когда всадники Умаршайха ударили тюрко-монголов с тыла и вызвали в их рядах панику, которая вскоре перешла в полное беспорядочное отступление. Войска Тохтамыша и Камар ад-Дина спешно перешли Сырдарью и рассеялись в степях. Тимур не стал их преследовать, потому что опасался удара тюрко-монгольских банд с тыла, а в случае поражения он мог быть отрезан от Самарканда.

Жёны и дети

Главной его женой вероятно была Маликат ага. О её родословной ничего не известно, кроме того, что она была Чингизидкой. Также загадка её дата рождения и свадьбы с Умар-шейхом. Тем, не менее в 1384 году она рожает ему сына — Искандер Султана, жёнами которого стали Бикиси Султан (дочь Миран-шаха) и Биби Фатима (дочь Кайхосрова Хаттуляна, сына Ганзал Судуна). В 1388 году она рожает ему ещё одного сына — Ахмада Мирзо, а в 1389 году Пир Мухаммада Мирзо, женой которого становиться дочь Гияс-ад-дина Тархана. Следующий сын рождается между 1392—1393 годами — Байкара Мирзо. После смерти Умар-шейха её, по монгольскому обычаю, выдают замуж за его младшего брата — Шахруха. Ещё одной женой Умар-шейха была — Лал Би Тукмак — дочь Ибрагима I, 33 Ширваншаха. Известно, что их брак был заключён уже после 1387 года в знак дружбы между Династиями Ширваншахов и Тимуридов. Последней известной женой Умар-шейха была его двоюродная сестра по отцу, племянница Тимура, дочь его младшей сестры — Ширин-бек ага и её мужа Али Муйяда из племени Арлат. Кроме перечисленных детей у Умар-шейха были несколько сыновей и дочерей. Али Мирзо умер во младенчестве, Рустем Мирзо, Сайид Ахмад Мирзо, и дочери: Султан бегим, Зубейда Султан и Баба бек.

Назначение наместником и смерть

После завоевания Шираза, в 1394 году Умар-шейх был поставлен Тимуром правителем Фарса. 16 января 1394 года Умар-шейх был убит курдской стрелой в бою близ крепости Хурмату, Курдистан.

Литература

• Хильда Хукхэм «Властитель семи созвездий» 1995, Ташкент, издательство «Адолат».
• Ибн Арабшах. [www.vostlit.info/Texts/rus17/Ibn_Arabshah/pred.phtml?id=5712 История эмира Тимура] = Аджайиб ал-макдур фи тарих-и Таймур. — 2-е изд. — Ташкент: Институт истории народов Средней Азии имени Махпират, 2007.
• Стенли Лэн-Пуль. «Мусульманские династии». Издательская фирма «Восточная литература» РАН, издательская группа «Муравей», перевод с английского с примечаниями В. В. Бартольда, 2004.
• «Уложение Тимура» Издательство литературы и искусства имени Гафура Гуляма, Ташкент. Перевод с персидского Хамидуллы Караматова, под научной редакцией Б. Ахмедова, автор предисловия, примечаний и комментариев Б. Ахмедов, 1999.
• Women in Iran from the Rise of Islam to 1800, edited by Guity Nashat, Lois Beck
• The state under Timur: a study in empire building, Syed Jamaluddin — 1995—191 pages, Page 41
• Women in the Medieval Islamic World, edited by Gavin R. G. Hambly

Отрывок, характеризующий Умар-шейх

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».