Омское моторостроительное конструкторское бюро

ОАО «ОМКБ»
Тип	Открытое акционерное общество
Основание	15 октября 1956 г.
Расположение	Омск (Россия)
Отрасль	Авиационное двигателестроение
Продукция	Газотурбинные двигатели и силовые установки
Число сотрудников	964 чел. (на 01.01.2005 г.)
Сайт	[www.omkb.ru/ www.omkb.ru]

К:Компании, основанные в 1956 году

Омское моторостроительное конструкторское бюро (ОАО «ОМКБ», ОКБ-29) — российская компания, специализирующаяся на разработке, производстве и ремонте малоразмерных газотурбинных двигателей гражданского и военного применения, а также наземных энергоузлов, турбостартеров и другого оборудования.

Руководство

История директоров ОМКБ:

• 1956—1973 гг. — Глушенков Валентин Андреевич.
• 1973—1985 гг. — Пащенко Виктор Степанович.
• 1985—настоящее время — [kvnews.ru/people/k/152/ Костогрыз Валентин Григорьевич].

История

В 1954-м году на Омском моторостроительном заводе им. П. И. Баранова начинается серийное производство поршневых моторов АШ-82Т и АШ-82В, разработанных Пермским моторостроительным конструкторским бюро (ОКБ-19, главный конструктор Аркадий Дмитриевич Швецов) на базе двигателя АШ-82ФН. Два двигателя АШ-82Т устанавливались на самолёт Ил-14, а двигатель АШ-82В — на вертолёт Ми-4. Оба летательных аппарата являлись в то время одними из лучших в своём классе.

Для дальнейшего совершенствования этих двигателей, приказом Министра авиационной промышленности СССР № 557 от 23 августа 1955-го г. на заводе им. П. И. Баранова было создано СКБ (Серийное конструкторское бюро) — филиал ОКБ-19. Руководителем филиала был назначен Глушенков Валентин Андреевич, работавший до этого заместителем главного конструктора Пермского МКБ. Перед филиалом была поставлена задача осуществлять техническое руководство серийным выпуском двигателей АШ-82Т и АШ-82В на заводе им. П. И. Баранова, повышать надёжность их работы путём совершенствования конструкции деталей и узлов, повышать ресурс двигателей.

За время серийного производства двигателей гарантийный ресурс двигателей был доведён до 1500 ч. для АШ-82Т и 1200 ч. для АШ-82В.

Серийное КБ просуществовало до 1956-го года. На его базе приказом МАП СССР № 544С от 15 октября 1956-го г. создаётся Государственное Союзное опытно-конструкторское бюро (ОКБ-29) для продолжения работ по поршневым двигателям АШ-82Т и АШ-82В и разработки малоразмерных газотурбинных двигателей. На территории завода им. П. И. Баранова появилась новая самостоятельная структура, не подчиняющаяся руководству завода. Для ОКБ-29 были выделены отдельные производственные помещения, а также наиболее квалифицированые рабочие и конструкторы, ранее работавшие на заводе. Руководителем ОКБ (Главным конструктором) становится В. А. Глушенков. Благодаря его усилиям в ОКБ создаётся коллектив первоклассных специалистов.

Первой самостоятельной разработкой ОКБ-29 совместно с Центральным институтом авиационного моторостроения (ЦИАМ) был газотурбинный двигатель ГТД-1 мощностью 300 л.с. Разработка началась в 1956-м году под символичным шифром «Изделие 1». В 1958-м году были успешно проведены первые 100-часовые длительные испытания двигателя ГТД-1. Двигатель предполагалось использовать в качестве вспомогательного танкового газотурбинного двигателя. Эра газовых турбин только начиналась. Ротор двигателя делал 45 000 оборотов в минуту, что по тем временам казалось фантастикой. За границей подобных не было.

В 1957-м г. ОКБ-29 получило новый заказ (Постановление Совета министров СССР № 207—100 от 20 февраля 1956 г.) на создание газотурбинного двигателя мощностью 750 л.с. и редуктора к нему. Двигатель с редуктором предназначались для морского двухмоторного вертолёта Ка-25 конструкции Николая Ильича Камова. В ноябре начинается разработка силовой установки («Изделие 3»), состоящей из 2-х двигателей ГТД-3 и редуктора РВ-3. В конструкцию двигателя были внедрены оригинальные разработки, неизвестные в отечественном авиационном двигателестроении. Многие идеи, применённые на этом двигателе (такие как осецентробежный компрессор, вращающаяся форсунка), стали «визитной карточкой» ОКБ-29.

Первые испытания двигателя ГТД-3 состоялись в 1960-м году. В этом же году свой первый полёт совершил вертолёт Ка-25 с двумя двигателями ГТД-3 и редуктором РВ-3. После проведения первых лётных испытаний выяснилась необходимость форсирования двигателя до мощности 900 л.с. В 1964-м году была создана силовая установки ГТД-3Ф («Изделие 3Ф») для палубного вертолета Ка-25, состоящей из двух ГТД-3Ф мощностью 900 л.с. и силового редуктора несущих винтов РВ-3Ф. Двигатель серийно выпускался на заводе им. П. И. Баранова более 20 лет.

Первый опыт эксплуатации вертолётов Ка-25 в морских условиях выявил повышенную коррозию лопаток компрессора двигателя ГТД-3Ф. В ОКБ-29 провели работы по исправлению замеченных недостатков. В результате появляется обновлённая версия ГТД-3Ф — ГТД-3М («Изделие 3М») с лопатками компрессора, изготовленными из титанового сплава. Также мощность двигателя была повышена до 1100 л.с., гарантийный ресурс доведён до 500 ч. Двигатель серийно выпускался с 1973-го по 1985-й год.

Продолжением линейки ГТД-3 стал двигатель ГТД-3ТЛ («Изделие 3ТЛ»), созданный специально для одного из первых в мире танков с газотурбинной силовой установкой — «Объект 167Т», представляющий собой модификацию Т-64 — средний танк Т-64Т. Испытания танк прошел в 1963-м году, продемонстрировав превосходство над дизельными танками практически по всем ходовым характеристикам. Однако в силу того, что изначально созданный для вертолётов двигатель ГТД-3 плохо подходил для танков, «Объект 167Т» так и остался опытным. Тем не менее, результаты испытаний дали основания для продолжения разработки танков с газотурбинными двигателями. Конечным результатом стал танк Т-80.

Также на основе ГТД-3 была создана зерносушилка. В то время для целинных хозяйств была остро необходима зерносушилка. Огромные вороха хлеба превращались в гниющую массу. Тяжёлый труд людей шел насмарку. ОКБ-29 поручили срочно сконструировать подвижную зерносушилку, способную быстро довести влажное зерно до кондиции. Специально изготовленную для этих целей газотурбинную установку доставили в один из целинных совхозов северного Казахстана. Испытывали её у подножия внушительной горы уже начавшего «гореть» зерна. После прогонки первой партии через горячее сопло плесени и гнили как не бывало. Производительность составила более 10 тонн в час. Сушилку тут же ввели в эксплуатацию. В тот год, да и последующие, зерносушилка из Омска помогла сохранить немалую часть целинного урожая. Однако в деле использовать её не пришлось — появились элеваторы.

В 1965-м году появляется новый заказ. Приказом МАП СССР № 299 от 1 июня 1965-го г. ОКБ-29 поручается создание турбовинтового двигателя взлетной мощностью 940 л.с. для самолёта Бе-30 конструкции Георгия Михайловича Бериева. Самолёт предназначался для местных пассажирских авиалиний. Двигатель получил наименование ТВД-10 и шифр «Изделие 10». Чуть позже, в 1968-м году по заданию МАП СССР ОКБ-29 приступило к разработке двигателя ТВД-10М («Изделие 10М») для морских катеров на воздушной подушке «Скат». Уже в 1969-м году самолёт Бе-30 с двигателями ТВД-10 участвовал в международной выставке авиационной техники в Париже, где произвёл огромное впечатление на зрителей. Наконец, в 1970-м году по двигателю ТВД-10 закончен весь комплекс доводочных, проверочных и стендовых длительных испытаний, и 16 февраля 1970-го года успешно закончено проведение Государственных испытаний двигателя ТВД-10. Однако самолёт Бе-30 был снят с производства и двигатель ТВД-10 серийно не изготавливался. Позднее, 21 октября 1971-го года Государственная комиссия подписала «Акт об успешном проведении длительных испытаний двигателя ТВД-10М». Серийное изготовление двигателей ТВД-10М производилось силами ОКБ-29. Двигатели ТВД-10М длительное время успешно эксплуатировались на вездеходных катерах ВМФ СССР. За создание и внедрение в серийное производство двигателя ТВД-10М, ОКБ-29 приказом МАП СССР № 380 от 28 сентября 1972-го г. была присуждена премия IV степени.

В 1967-м году ОКБ-29 приступило к разработке нового малогабаритного газотурбинного двигателя небольшой мощности, выполненного по одновальной схеме — ГТД-5 («Изделие 5»), предназначенного для привода высокочастотного генератора С-20 мощностью 20 кВт на самоходной пусковой установке (СПУ) зенитно-ракетного комплекса «Круг» («Изделие 2П24»). Отличительными особенностями двигателя стали осестремительная турбина и возможность применения двух видов топлива: керосина и дизельного топлива. Позднее для привода генератора С-40 мощностью 40 кВт на СПУ ЗРК «Куб» («Изделие 2П25») был разработан двигатель ГТД-5М («Изделие 5М»). Работы по доводке двигателя продолжались до 1980-х годов. В 1980-м году двигателю был установлен гарантийный ресурс 1250 ч., назначенный ресурс 3250 ч. Серийное производство двигателей на заводе им. П. И. Баранова продолжалось до 1991-го года.

В 1973-м году ОКБ-29 оказалось на грани расформирования. Руководство завода им. П. И. Баранова пожаловалось МАП на «нехватку производственных площадей и квалифицированных рабочих». Так как завод им. П. И. Баранова и ОКБ-29 располагались на одной территории, предполагалось забрать производственные площади и персонал ОКБ-29. В итоге МАП приняло решение о передаче производственных площадей, тысячи специалистов (рабочих, конструкторов, технологов) и ряда станков и оборудования Омскому моторостроительному заводу им. П. И. Баранова. От полной ликвидации ОКБ-29 спасло только то, что ВМФ нужно было поставлять двигатели ТВД-10М для кораблей на воздушной подушке «Скат», а завод им. П. И. Баранова отказался от предложения МАП по освоению и производству этого двигателя.

В марте 1973-года уезжает из Омска в Калугу Владимир Глушенков, проработавший бессменным руководителем ОКБ-29 с 1956-го по 1973-й год. С марта 1973-го года временное исполнение обязанностей руководителя предприятия было возложено на Льва Ушеренко, бывшего в то время первым заместителем главного конструктора. МАП и Омский областной комитет партии стали подбирать кандидатуры на должность руководителя ОКБ-29. Одним из основных претендентов был Владимир Соснин, бывший в то время начальником производства. Но всё-таки все пришли к общему мнению, что руководителем должен быть назначен выходец из этого же коллектива, в результате чего в ноябре 1973-го года министром авиационной промышленности Петром Дементьевым был подписан приказ о назначении на должность главного конструктора (руководителя ОКБ-29) Виктора Степановича Пащенко.

Весь 1973-й и начало 1974-го года ушли на решение конфликтных вопросов по передаче заводу им. П. И. Баранова специалистов, оборудования и производственных площадей. Руководство завода подготовило и утвердило в МАП список рабочих, конструкторов и технологов, которые должны были перейти на завод. Естественно, это были лучшие специалисты, отработавшие в ОКБ-29 многие годы. Перевод из ОКБ-29 на завод для многих из них был очень болезненным, так что через некоторые время многие из них различными путями снова стали возвращаться в ОКБ-29.

С вопросом производственных площадей было сложнее — ранее в распоряжении ОКБ-29 был корпус № 94, где располагались механический и сборочный цехи. Новый сборочный цех определили в плохо приспособленном для этого корпусе № 55, в котором на момент передачи крыша находилась в аварийном состоянии. Интересен факт, что корпус № 94 после передачи заводу пустовал более года. Постепенно была освоена производственная площадка на окраине города. В этот тяжелый для ОКБ-29 период ПО «Полет» предложило большой производственный корпус взамен базы отдыха ОКБ-29 в пос. Чернолучье. Однако после тщательного обсуждения предложения, руководство ОКБ-29 решило отказаться, сохранив своим сотрудникам прекрасные условия отдыха.

В дальнейшем руководство завода им. П. И. Баранова прилагало все усилия для того, чтобы превратить ОКБ-29 в простое подразделение завода, обеспечивающее только сопровождение двигателей в серийном производстве, пресекая все попытки по разборке новых изделий.

Но, несмотря на трудности и лишения, репутация ОКБ-29 как организации, способной создавать малоразмерные газотурбинные двигатели, сохранилась. Так, в период с 1973-го по 1976-й год был разработан малогабаритный турбостартер мощностью 100 л.с. — «Изделие 17». По окончании разработки турбостартер был передан на завод им. В. Я. Климова для освоения производства.

Разработки ОМКБ

• ГТД-1 — танковая вспомогательная силовая установка.
• ГТД-3 (ГТД-3Ф, ГТД-3М) — двигатель для противолодочного вертолёта Ка-25.
• ГТД-3ТЛ — двигатель для опытного танка «Объект 167Т».
• РВ-3 (РВ-3Ф, РВ-3М) — редуктор винтов для противолодочного вертолёта Ка-25.
• ГТД-5 — вспомогательная силовая установка для ЗРК «Круг».
• ГТД-5М — вспомогательная силовая установка для ЗРК «Куб».
• ТВД-10 — двигатель для самолёта местных авиалиний Бе-30 (Бе-32).
• ТВД-10М — двигатель для катера на воздушной подушке «Скат».
• ТВД-10Б — двигатель для самолёта местных авиалиний Ан-28.
• УПАЗ — унифицированный подвесной аппарат заправки для воздушных заправщиков.
• «Изделие 17» — турбостартер.
• ТВД-20 — двигатель для самолётов местных авиалиний Ан-3 и Ан-38.
• ВСУ-10 — вспомогательная силовая установка для аэробусов Ил-86 и Ил-96.
• ТРДД-50 — маршевый двигатель для крылатых ракет типа Х-55.

Дизайн-проекты:

• ТВ-0-100 — двигатель для многоцелевого вертолёта Ка-126.
• ЭУ-53 — автономная газотурбинная электростанция для локального электро- и теплоснабжения изолированного потребителя, привода технологического оборудования.
• ВГТД-43 — вспомогательная силовая установка для пассажирского среднемагистрального самолета Ту-204.
• ГТД-400 — модульный турбовальный/турбовинтовой малогабаритный двигатель.

Ссылки

• [www.omkb.ru Сайт ОАО «ОМКБ».]
• [kvnews.ru/archive/2003/jur21(591)/other/1782/ Статья бывшего директора ОМКБ Виктора Пащенко.]

Отрывок, характеризующий Омское моторостроительное конструкторское бюро

Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
Соня вела домашнее хозяйство, ухаживала за теткой, читала ей вслух, переносила ее капризы и затаенное нерасположение и помогала Николаю скрывать от старой графини то положение нужды, в котором они находились. Николай чувствовал себя в неоплатном долгу благодарности перед Соней за все, что она делала для его матери, восхищался ее терпением и преданностью, но старался отдаляться от нее.
Он в душе своей как будто упрекал ее за то, что она была слишком совершенна, и за то, что не в чем было упрекать ее. В ней было все, за что ценят людей; но было мало того, что бы заставило его любить ее. И он чувствовал, что чем больше он ценит, тем меньше любит ее. Он поймал ее на слове, в ее письме, которым она давала ему свободу, и теперь держал себя с нею так, как будто все то, что было между ними, уже давным давно забыто и ни в каком случае не может повториться.
Положение Николая становилось хуже и хуже. Мысль о том, чтобы откладывать из своего жалованья, оказалась мечтою. Он не только не откладывал, но, удовлетворяя требования матери, должал по мелочам. Выхода из его положения ему не представлялось никакого. Мысль о женитьбе на богатой наследнице, которую ему предлагали его родственницы, была ему противна. Другой выход из его положения – смерть матери – никогда не приходила ему в голову. Он ничего не желал, ни на что не надеялся; и в самой глубине души испытывал мрачное и строгое наслаждение в безропотном перенесении своего положения. Он старался избегать прежних знакомых с их соболезнованием и предложениями оскорбительной помощи, избегал всякого рассеяния и развлечения, даже дома ничем не занимался, кроме раскладывания карт с своей матерью, молчаливыми прогулками по комнате и курением трубки за трубкой. Он как будто старательно соблюдал в себе то мрачное настроение духа, в котором одном он чувствовал себя в состоянии переносить свое положение.


В начале зимы княжна Марья приехала в Москву. Из городских слухов она узнала о положении Ростовых и о том, как «сын жертвовал собой для матери», – так говорили в городе.
«Я и не ожидала от него другого», – говорила себе княжна Марья, чувствуя радостное подтверждение своей любви к нему. Вспоминая свои дружеские и почти родственные отношения ко всему семейству, она считала своей обязанностью ехать к ним. Но, вспоминая свои отношения к Николаю в Воронеже, она боялась этого. Сделав над собой большое усилие, она, однако, через несколько недель после своего приезда в город приехала к Ростовым.
Николай первый встретил ее, так как к графине можно было проходить только через его комнату. При первом взгляде на нее лицо Николая вместо выражения радости, которую ожидала увидать на нем княжна Марья, приняло невиданное прежде княжной выражение холодности, сухости и гордости. Николай спросил о ее здоровье, проводил к матери и, посидев минут пять, вышел из комнаты.
Когда княжна выходила от графини, Николай опять встретил ее и особенно торжественно и сухо проводил до передней. Он ни слова не ответил на ее замечания о здоровье графини. «Вам какое дело? Оставьте меня в покое», – говорил его взгляд.
– И что шляется? Чего ей нужно? Терпеть не могу этих барынь и все эти любезности! – сказал он вслух при Соне, видимо не в силах удерживать свою досаду, после того как карета княжны отъехала от дома.
– Ах, как можно так говорить, Nicolas! – сказала Соня, едва скрывая свою радость. – Она такая добрая, и maman так любит ее.
Николай ничего не отвечал и хотел бы вовсе не говорить больше о княжне. Но со времени ее посещения старая графиня всякий день по нескольку раз заговаривала о ней.
Графиня хвалила ее, требовала, чтобы сын съездил к ней, выражала желание видеть ее почаще, но вместе с тем всегда становилась не в духе, когда она о ней говорила.
Николай старался молчать, когда мать говорила о княжне, но молчание его раздражало графиню.
– Она очень достойная и прекрасная девушка, – говорила она, – и тебе надо к ней съездить. Все таки ты увидишь кого нибудь; а то тебе скука, я думаю, с нами.