Отношения Индонезии и Папуа — Новой Гвинеи

Отношения Индонезии и Папуа — Новой Гвинеи

Индонезия	Папуа — Новая Гвинея

Отношения Индонезии и Папуа — Новой Гвинеи — двусторонние отношения между Индонезией и Папуа — Новой Гвинеей. Дипломатические отношения между странами были установлены в 1975 году, вскоре после обретения независимости Папуа — Новой Гвинеи от Австралии.

История

С момента обретения независимости Папуа — Новой Гвинеей в 1975 году 760-километровая граница между этой страной и провинцией Индонезии Западной Новой Гвинеей стала причиной для возникновения взаимной подозрительности. Индонезия с помощью дипломатии и политики запугивания предостерегала Папуа — Новую Гвинею от соблазна стать трансграничным убежищем для сепаратистов из Западной Новой Гвинеи. Политики Порт-Морсби опасались проявлений индонезийского экспансионизма и сочувствовали населению Западной Новой Гвинеи в их борьбе за сохранение своей культурной идентичности против политики индонезации. В это же время правительство Папуа — Новая Гвинеи также чётко осознавало огромный военный дисбаланс между вооружёнными силами этих стран.

27 октября 1986 года завершились переговоры по разработке нового соглашения по урегулированию отношений с целью определить права и обязанности сторон вдоль границы, в итоге был подписан договор о взаимном уважении, сотрудничестве и дружбе. Договор представлял собой двусторонний пакт о ненападении, в котором обе стороны договорились «избегать конфликтов между народами и урегулировать любые разногласия, которые могут возникнуть только мирными средствами». В договоре также было указано, что стороны «не должны угрожать или применять силу друг против друга», это послужило основой для создания прочной структуры мира и сотрудничества между странами.

Договор 1986 года оставил много вопросов нерешёнными. Осталась нерешённой проблема беженцев из Западной Новой Гвинеи в Папуа — Новую Гвинею. Кроме того, Папуа — Новая Гвинея не согласилась проводить совместные силовые операции по обеспечению безопасности в приграничных районах, а войска Индонезии продолжили пересекать государственную границу из-за борьбы с повстанцами. Порт-Морсби продолжил критиковать политику Джакарты в Западной Новой Гвинее, а также обвинил Индонезию в скрытой интервенции во внутреннюю политику Папуа — Новой Гвинеи. Тем не менее, странам удалось избежать атмосферы неизбежного военного конфликта, что омрачало первое десятилетие двусторонних отношений. В 1990 году был подписан новый договор о границе. В январе 1992 года в ходе государственного визита индонезийцев в Папуа — Новую Гвинею премьер-министр Рабби Намалиу и министр обороны Индонезии подписали соглашение о статусе сил, регулирующее права и обязанности двух стран. Хотя обе стороны отрицали, что соглашение предусматривает возможность совместных операций по обеспечению безопасности, Намалиу сделал заявление, что отношения между странами ещё никогда не были так крепки.

Источники

• [www.state.gov/r/pa/ei/bgn/2797.htm Отношения Индонезии и Папуа — Новой Гвинеи на сайте countrystudies.us].  (англ.)

Отрывок, характеризующий Отношения Индонезии и Папуа — Новой Гвинеи

– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.